"Юрий Петухов. Громовержец. Битва титанов" - читать интересную книгу автора

перевалов и вершин. Позади, как и повсюду, была ночь, покрывающая одинаковой
тьмой и воды морские и земли. Но в ночи этой, далеко внизу полыхал огонь -
горела лодья княгинина, сомкнувшись в бою со стругом великокняжьим, горел и
сам струг, сверкало под ними и округ плавящимся багряным золотом море.
- Господи, упокой их души, - молила рядом Скрева, и голос ее, полный
слез, дрожал.
Дружинники-кореваны смотрели молча. Там внизу гибли братья, гибли ради
них, ради княгини, сдерживая погоню. Была бы их воля, пошли бы на
преследователей грудью: меч на меч, копье на копье.
- Ну хватит! - прервал вынужденную стоянку Ворон, он первый отвечал за
владычицу, за всех прочих. - Н-ну! Пошли!
Рея смахнула слезинку незаметно, будто ненароком - никто не должен
видеть даже во тьме кромешной, что она умеет плакать. Нет! Она великая
княгиня не только по мужу, она урожденная властительница над родами, коим
числа нет, недаром ее зовут Реей, что значит Сущая. Так звали и ее мать,
великую княгиню, так звали ее бабку, ее прабабку... всех ее праматерей,
вплоть до Великой Праматери, Единороженицы рода человечьего, властвовавшей
над порожденными ею - и женами и мужами. Она - Рея! И это не о матери ее, не
о бабках ходят по всему белому свету легенды и былины, но про нее саму. Это
она двадцать с лишним лет усмиряла дикий и страшный нрав царственного мужа,
спасая племена и народы, живущие округ русов по всему Северу и Югу, Западу и
Востоку. Это она посылала учителей к несведущим, врачевателей к болящим, это
она одаривала неимущих и напояла жаждущих. Это ее при жизни горяки и прочие
варвары чтили богиней своею Сущей и Матерью властвующих над ними. И пусть не
станет ее, пусть свершатся проклятия... Имя ее светлое. Рея, будет жить в
песнях и сказаниях. Будет! И она не имеет права плакать, ронять слезы в
пыль, как плачут и роняют слезы простые смертные жены. Она возвысилась над
ними не одним лишь рождением своим, но и делом... Род Вседержитель не зря
избрал ее... Голова кружилась, сердце стучало тяжко и с надрывом, тягучая
боль пронизывала тело, отдаваясь в спине и затылке. Но Рея не подавала
вида - никаких носилок! она до конца будет той, какая она есть - владычицей,
богиней, дочерью и матерью русов.
Два дня и две ночи, почти без сна и без отдыха петляли они по горным
тропам, путая и заметая следы. Побережье Скрытая было диким, пустынным и
каменистым - все видно как на ладони. Но в горах иное дело, буйная зелень да
крутые склоны и уступы берегли беглецов. Знал Ворон прямой путь к укрытию, к
пещере заветной. Но не решался идти им, убедиться хотел, что Кроновы люди со
следа сбились. Трижды видел их из-за укрытий - добрая сотня погоню вершила,
без спешки и торопливости, уверенно, точно зная - настигнет. Ворон
усмехался, кривил бескровные тонкие губы - на Скрытне бывало и охотнички
свою смерть находили, немало их костей на солнце белело. Но усмешка была
горькой, глаза не смеялись.
- Терпи, Ореюшка, терпи, - приговаривала поминутно нянька-повитуха,
старая, седая, измученная, невесть как сама терпящая тяготы дороги, - уйдем
от иродов-то, там и разродишься, не впервой чай!
Рея стискивала зубы, не отвечала. Не впервой! Не от нее зависело, когда
сынок божий свет увидит. Восьмерых до него породила в жизнь на радости и
муки, ни один подождать не захотел. И этот не хочет - вон как бьется и
ручками, и ножками. Пора! Рея подносила к носу филигранный пузырек с
терпкой, бодрящей настойкой, вдыхала из него, жмурилась, терла виски -