"Юрий Петухов. Охота на президентов или Жизнь № 8" - читать интересную книгу автора

паре. У каждого херра из охранки на голове святым нимбом светится "мигалка",
а из зада торчит воющая сирена: "С дороги, твари! Всех перекалечим!"
Через неделю искалеченную старуху выперли с Лубянки. У нее, по
обреченности лет, не оказалось в знакомых ни международных террористов, ни
русских фашистов да и вообще никого не оказалось, все давно и благополучно
повымерли от реформ и демократии... Выперли. Но старухины мучения на свободе
не продлились долго. Патриарший кортеж святого Ридикюля, пронесшийся мимо
пустой клумбы на благотворительный бал банкиров, сбил убогую, отбросил ее к
Соловецкому камню. Там она и пролежала еще три дня и три ночи, принимаемая
тихими прохожими за обычную бабку-бомжиху, которых лежало повсюду
немеренно... Лишь на четвертые сутки ее доели крысы, а бродячие псы
растащили ее сухие и тонкие кости по окрестным подворотням.
Лишь одна самая маленькая косточка осталась у камня. Ее-то и подобрал
человек замечательной жизни, узник собственной совести Самсон Соломонов и
сунул в свой узелок, где он хранил мощи многих святых и грешников, сгинувших
в этой земле невесть за что.
Классик марксизьма-ленинизьма Владимир Ильич Ульянов-Бланк как-то в
припадке просветления заметил, что "русская интеллигенция - говно".
Мне трудно с ним не согласиться.
Просто Кеша знал, что я не всегда был вшивым интеллигентом. Просто он
видел мои шрамы: один на переносице, другие три под усами и бородой, и еще
пару ножевых и один осколочный на теле... Он даже сам как-то перевязывал мою
битую-перебитую - и не только на войнах - голову, о которую трижды
расколачивали бутылки (один раз полную "бомбу" незабвенного "солнцедара",
этого легендарного напитка моей юности, каплей которого можно было свалить
дюжину слонов). Просто он знал меня немного больше, чем мои милые добрые
читатели. Иначе бы он и не пришел ко мне.
Нам было по семнадцать, когда мы вшестером перехерачили большую кодлу,
что подвалила на наш любимый скверик с романтическим названием Пруд-Ключики.
Ах, что это было за название, музыка и песнь соловьиная! Пруд-Ключики! Мы
любили романтику и блатной драйв. Нас боялась милиция и обходила стороной за
семь верст, когда мы сидели на этом скверике и горланили под гитару
воровские песни и Высоцкого. В лучшие дни на наших лавочках собиралось по
сорок отчаянных душ... Было лихо и весело. И дольше дня длилась ночь. И
портвейн лился рекой, и от "солнцедара" чумели как от героина... Но когда
эти гады достали нас, осталось только шестеро... Они все принюхивались,
приглядывались дней двадцать - в нашем околотке еще не все пацаны сидели на
игле и смолили дурь... и это было для них большим убытком. Заправляли в их
кодле два ингуша и один татарин, остальные были сбродом с Гальяновки и
Сортировочной, вечно обкуренным и наглым. Было их под тридцать. Но им не
помогли их ножи и кастеты. Наши цепи оказались надежней. Пока Леха с еще
троими нашими во всю глотку орал под гитары за всех, для отвода глаз и ушей,
мы вшестером, в глухом мраке - лампы на фонарях были повыбиты заранее -
молотили цепями чужаков, не на жизнь, а на смерть, как жили, так и бились,
на совесть... Изрезанные и сами избитые в кровь, восьмерых положили на
месте, остальные расползались на четвереньках... Из восьмерых пятеро
откинули копыта, трое оклемались... у Витюни папаня работал в местной
ментовке, информация поступала верная, хотя сам Витюня сдрейфил, отсиделся в
родном дворе... А через два дня под Новым мостом поймали ингушей и татарина.
Там и урыли... чтоб неповадно было. Тогда черных не так боялись. Тогда еще