"Керен Певзнер. Чисто еврейское убийство (Детектив)" - читать интересную книгу автора

- А он и не говорил, - возразила я, - она сама увидела. Он с собой
привез баночку.
- Ладно, - Денис притянул меня к себе, - иди ко мне. Надеюсь, виагра
нам сегодня не понадобится...

x x x
На следующее утро я с опасениями, терзавшими душу, направилась в
столовую завтракать. Денис лишь спросонья пробормотал: "Принеси мне
чего-нибудь" и уткнулся в подушку. Весеннее солнышко припекало, как будто на
дворе стоял июль, цвели пионы на клумбах, кибуцные пенсионеры сновали
туда-сюда на моторизированных трехколесных велосипедах, и ничто не
напоминало о трагедии пасхальной ночи.
В фойе, здания столовой висел большой траурный плакат в черной рамке.
"Неужели успели так быстро? - подумала я. - Не может быть!" Подойдя поближе,
я увидела фотографию пожилого незнакомого мужчины.
Под фотографией черными буквами было написано: "От тяжелой
продолжительной болезни в Нью-Йорке, на семьдесят восьмом году жизни,
скончался известный писатель, лауреат Пулитцеровской премии, автор романов
"Ветер Иудеи" и "Мост через реку Иордан", Исаак Брескин (да будет память о
нем благословенна). Кибуц "Сиртон" выражает соболезнование своему товарищу,
Аврааму Брескину по поводу смерти отца.
"Вот это да! - изумилась я. - Жизнь преподносит сюрпризы один за
другим. Как интересно жить на белом свете, когда вокруг умирают другие..."
Народ спешил в столовую, некоторые останавливались около плаката,
другие мельком бросали взгляд и шли дальше. Возле меня остановился пожилой
кибуцник.
- Ай-ай-ай, - покачал он головой, - ведь наш Абрамчик - единственный
сын своего папы. Какие он писал рассказы на идише! Ди рецд аф идиш? -
спросил он меня.
- А биселе.
Откуда я могла знать идиш, если на нем говорили лишь бабка с дедом, да
и то так, чтобы внучка не поняла.
В большом обеденном зале стоял ровный гул. Большие подносы из
нержавейки были заполнены творогом. Я насчитала четыре вида. Взяв немного
сырковой массы с изюмом, я добавила крутое яйцо, апельсиновый сок, несколько
черных маслин и села за большой стол, за которым уже сидели четверо
кибуцников. На столе в двух плетенках лежали маца и свежие булочки. Взяв
одну из них, я принялась за еду.
Разговаривали степенно и неторопливо. Не сильно вслушиваясь в беседу и
поняв по отрывкам фраз, что речь идет о сыне лауреата премии Пулитцера, я
решила внести свою лепту:
- Насколько мне кажется, ваш кибуц скоро разбогатеет...
- Почему? - удивились мои соседи.
- Ну как же, из ваших слов я поняла, что у покойного писателя был
только один сын? Значит все наследство и авторские права останется ему и он
отдаст их в кибуц. Верно? У вас же такие правила?
Кибуцники переглянулись. По выражению их лиц я поняла, что ляпнула
что-то не то. В очередной раз... Как бы спохватившись, один из них
пробормотал: "Возможно, возможно..." - и они быстро перевели разговор на
нечто нейтрально-тракторное.