"И.Пфлаумер. Проклятие Марены ("Огонь, лед и пустыня" #2) " - читать интересную книгу автора

несколько волков. Я отбивалась ножами, стараясь защитить горло и не терять
из виду приближающегося Фенрира. "Я не умру здесь!" - пообещала я себе,
пытаясь выдернуть ноги из ловушки. Одному из волков я перерезала горло. Еще
одному сильно повредила лапы - он отполз в сторону. Это позволило мне
ненадолго освободить правую руку и перерезать деревянные лианы. Посох
Фенрира обрушился на то место, где недавно была моя голова. В воздух
поднялись ледяные осколки. Я откатилась в сторону и метнула нож. В этот
момент Фенрир повернулся ко мне и, не иначе как под покровительством Сряшты,
нож вошел ему прямо в лоб. Повелитель волков дернулся и упал на пол.
Раздался страшный вой, все волки в комнате одновременно завыли, и от этого
звука по коже побежали мурашки. Но времени на страх не было. Одноглазый
добивал нежить - похоже, некромант был повержен. Стоя на саркофаге, Шторм
отбивался от атак невысокого, худощавого мужчины. Судя по оружию в руках
пришельца, это был последний из пяти воинов. В углу, где несколько минут
назад была зажата я, валялось обезглавленное тело великана Волота. Я
напомнила себе захватить серебряный топор и двинулась на помощь к
Одноглазому.
Рядом с гробницей некроманта сидел обессиленный Вердо - он был цел, но,
видимо, схватка потребовала слишком много энергии. На мага, рыча,
надвигались волки. Я держала несколько клинков в ладони - испачканные в
волчьей крови лезвия прилипали к рукам, но привести оружие в порядок не было
времени. Клинки звучно рассекли воздух, и три волка упали на пол; еще двух,
уже в прыжке, посохом остановил Монах. Зубы зверей сжались вокруг священного
предмета - и волки тут же отлетели в сторону, чуть поскуливая. Не знаю, из
чего сделано оружие Монаха, но к этому посоху лучше не притрагиваться
никому, кроме его обладателя. Мечи Тарку со звоном упали на пол - Шторм
победил.
Я перевела дух, как вдруг стоящий рядом Монах как-то странно дернулся.
Из его рта выбежала тоненькая струйка крови, а в глазах появилось удивленное
выражение, как у того возницы, что я убила, казалось, целую вечность назад.
Старец осел на пол - за его спиной стоял лучник. На залитом кровью лице
Эйгля сияла улыбка. Одноглазый с криком бросился на юношу, тот поднял лук -
но мое лезвие тут же пробило бледную ладонь. Руки Одноглазого сомкнулись на
шее последнего воеводы. Эйгль захрипел, и уже на последнем издыхании
прошептал: "Вы все прокляты. Сокровища Марены не принесут вам счастья". Но к
проклятиям нам было не привыкать.

Стрела вошла Монаху в спину и пробила грудь. Он хрипел, и с каждым
выдохом у губ его пузырилась кровь. Было понятно, что схимник уже не жилец.
- Не успел... - выдохнул раненый. Мы молчали. - Хотел доказать им, что
я прав. Что зря они меня вышвырнули. Гордыня обуяла... А теперь - поздно...
Шторм! - ганарец присел рядом с Монахом. Старец отогнул ворот рясы и достал
амулет четырехликого Белобога на цепочке. - Кто жив останется - пусть
отнесет это в Аркон, его святительству Властимиру Арконскому, верховному
волхву Свентовита. Передаст ему пусть со словами "Газерим Ларион гордыню
отверг и смиренно молил о прощении. Пусть краду пустой оставят по Лариону -
не как по отступнику от веры, но как по простому схимнику. И на первый
сухень, в навий день тризну отпоют"...
Шторм кивнул. Монах задержался на этом свете еще лишь несколько
мгновений.