"И.Пфлаумер. Проклятие Марены ("Огонь, лед и пустыня" #2) " - читать интересную книгу автора

Эта пламенная речь потребовала от бургомистра слишком много усилий. Он
упал на подушки, тяжело дыша.

Мое сердце ухало где-то в ушах. Я слышала его слова. И это были мои
слова. Я видела перед собой себя же. Словно смотрела в кривое зеркало.

- Ты убил меня... Ты убил всех, кто был мне дорог. Ты лишил меня жизни.
- Ты сама лишила себя жизни!

И он был прав. Мир разбился на сотни осколков. Вместе со мной.
- Ты слепец. Глупый, старый, беспомощный слепец.
Не глядя на Рейлея, я вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Коридор расплывался перед глазами. Нет, весь мир расплывался перед глазами.
Воздуха не хватало.
Я шла вперед, не видя ничего перед собой. Открыла парадную дверь и
вышла на улицу. Июньская ночь пахла травой. Чуть слышно пели сверчки. Мир
был полон жизни, но не капли ее не было во мне. "Я убила бы сотни людей,
если было бы нужно!" "Я всегда получаю то, чего желаю!"
Не до конца осознавая что делаю, я сняла платье. Осталась в рубашке,
брюках и сапогах. Платье и парик бросила в мешок, перелезла через стену и
пошла вперед. Остановилась, только услышав тихое ржание. Я понятия не имела,
где нахожусь. Похоже, я зашла в торговый квартал и оказалась у таверны. Пить
не хотелось. Мне не хотелось вообще ничего. Теплые лошадиные губы ткнулись
мне в плечо. Я бросила мешок, отвязала жеребца и помчалась вперед, не
разбирая дороги.

Часть 4

Мелочи. Глупые, ничего не значащие мелочи, из которых, оказывается, и
состоит жизнь. Одноглазый с колодой в руке, сидящий на деревянном бочонке.
Давным-давно кто-то из проигравших, не решившись выместить зло на великане,
отыгрался на бочонке. Пнул так сильно, что сломались доски. С тех пор
бочонок чуть покачивался, и только Одноглазому удавалось сидеть на нем и не
заваливаться на бок.
Орин, перебирающий струны мандолины летним вечером, когда воздух
наполнен стрекотанием кузнечиков и вокруг лампады кружатся мотыльки. Светлые
волосы, скорее белые, чем золотистые, собраны в низкую косу. Непослушные
прядки выбиваются из плетения и цепляются за блестящую серьгу в левом ухе.
Чистый голос, такой же серебристый, как волосы, и глубокий, как глаза,
поднимается куда-то ввысь, в бездонное майское небо.
Патрон. Его мощная, словно стальная фигура на искалеченных ногах. Вот
он составляет очередной план нападения вместе со Штормом и Соловьем. Стоит
прямо, двигаются только руки и губы. И все знают, как тяжело ему стоять все
это время, но молчат. Молчат, отказываясь замечать малейшую слабость за
"батькой". И он говорит-убеждает-обсуждает, а я сижу в своем углу и боюсь
услышать, что мощный бас дрогнет от напряжения. Но нет, я так и засыпаю под
размеренный полушепот с мыслью: "Он снова выдержал. Прошел еще один день".
Высокий, худой парень с черными, как смоль волосами. Как же его
звали... Алиан, Ален? Да, Ален. Он прибился к Кулаку чуть раньше Шторма.
Кажется, он был учеником ювелира. Его убили при очередном налете. Я