"Михаил Михайлович Филиппов. Осажденный Севастополь " - читать интересную книгу автора

вдвое. Когда старик удалился, дворецкий обратился к паше:
- Осмелюсь ли спросить своего господина, зачем нам серебряная посуда?
Пророк воспретил нам есть на серебре и золоте, и боюсь, чтобы это не
возбудило [21] новых толков. И без того в народе уже ропщут, говоря, что мы
отступили от веры предков...
- Не бойся, старик, эта посуда предназначается не для меня. Я должен
дать обед послам Франции и Англии.
Дворецкий покачал головой.
- А где же мы достанем денег для уплаты армянину?
- Неужели мы еще не получили дани с моих болгарских поместий? - сказал
запальчиво паша. - Сейчас распорядись о том, чтобы старшин били по пятам до
тех пор, пока я не получу всей суммы. Негодные собаки! Посмотри, какие
дукаты надевают их жены и дочери по праздникам! А для паши нет денег! Да,
пожалуй, продай на рынке тех трех рабынь, о которых я тебе говорил вчера.
Они уже так стары, что годятся разве для какого-нибудь купца или
ремесленника: им не место в моем гареме.
В объявленный день в загородном доме Решид-паши собралось множество
гостей. Кроме турок прибыли многие из чиновников английского посольства и
вновь назначенный французский посол де Ла-Кур{19} со своею свитой.
Лорд Стратфорд к обеду не явился. Он прислал уведомление, что приедет
только вечером.
Де Ла-Кур, честолюбивый и высокомерный француз, был вполне уверен, что
пиршество дается специально в честь его приезда. На самом деле Решид-паша
был весьма огорчен отсутствием лорда Стратфорда, но, конечно, не подал и
виду и уверял де Ла-Кура, что этот день счастливейший в его жизни. Де.
Ла-Кур говорил без умолку, весьма довольный привычкою турок молча курить
чубуки и слушать гостя.
К четырем часам был подан обед в полуевропейском, полутурецком вкусе.
Для европейцев посуда была серебряная, для турок - фаянсовая. Перед
приборами европейцев не было бутылок с винами во избежание злых толков.
Вместо того ловкие слуги подавали стаканы с винами и с шербетом такого же
цвета, причем вина подавались европейцам, а шербет - туркам, хотя вообще не
принято подавать шербет за обедом. Вилки и ножи лежали у каждого прибора из
[22] внимания к европейскому обычаю, запрещающему есть руками. Забавно было
видеть, как иной старый турок пыхтел, тыкая вилкой, пока наконец его не
прошибал пот, и затем украдкой начинал есть руками. Всего было подано до
двадцати блюд, в том числе неизменный пилав. Само собою разумеется, что ни
одна женщина не осквернила своим присутствием этой трапезы.
После обеда сели курить. Мальчишки-чубуки искусно подавали зажженные
трубки. Затем паша увеселял своих гостей пляскою красивых мальчиков.
Французы неистово аплодировали и кричали "браво". Англичане стучали ногами и
чубуками. Турки, если можно так выразиться, превратились в зрение, следя за
сладострастными движениями танцоров.
Поздно вечером, когда гости стали разъезжаться, прибыл наконец лорд
Стратфорд.
- Да будет благословен Аллах, приводящий ко мне такого гостя, - сказал
по-французски Решид-паша, отводя британского посла в сторону. - Я уже
говорил с де Ла-Куром. Он обнадеживает меня, уверяя, что Франция не
ограничится словами. Но мне что-то плохо верится... Я надеюсь только на
милость Аллаха и на вас.