"Хью Пентикост. Королевство смерти" - читать интересную книгу автора

снова снимал их, то плотно жмурил глаза, а затем широко открывал, словно у
него болели глазные мышцы.
В это утро репортер ломал себе голову над тем, как в третий раз
переписать информацию, которая успела появиться во всех утренних
таблоидах, - а те уже были выброшены на улицы в половине восьмого вечера.
История сама по себе не представляла ничего особенного, но таблоиды, по
крайней мере, имели возможность придать ей пикантность. Пикантность,
недоступная для радио, заключалась в фотографиях обаятельной мисс Эприл
Шанд, голливудской звезды, позировавшей на верхней палубе "Принцессы
Генриетты", которая днем пришвартовалась к причалу. Мисс Шанд охотно
демонстрировала перед фотографами свои соблазнительные длинные ноги и дарила
всем желающим улыбки - "как я рада вернуться в добрую старую Америку".
Текст, сопровождавший эти волнующие снимки, не воспринимался слишком
серьезно ни журналистами, ни читателями, ни, уж конечно, вдумчивым молодым
репортером "Юниверсала", который продолжал ломать голову над проблемой - как
в одном из утренних выпусков придать хоть минимальное своеобразие этой
информации. Нечто подобное постоянно случалось с кинозвездами, чьи снимки
красовались в мюзик-холле Радио-Сити. Но история с мисс Шанд оказалась куда
серьезнее - если она в самом деле имела место. Выяснилось, что в ее багаже
было драгоценностей на сорок шесть тысяч долларов. Кинозвезда их совершенно
законным образом задекларировала на таможне. После прибытия "Принцессы
Генриетты" таможенники проверили наличие драгоценностей и сложили их обратно
в чемодан. И сама мисс Шанд, и ее пресс-атташе, именующийся "представитель
студии", - некий Тони Грингласс - засвидетельствовали данный факт. Из
таможни три носильщика доставили багаж кинозвезды из двенадцати мест прямо к
поджидавшему ее "кадиллаку". Тем не менее когда мисс Шанд расположилась в
своем номере в "Уолдорфе" и стала разбирать вещи, то обнаружила, что ее
драгоценности исчезли. Пропали они в отрезок времени, исчислявшийся с
минуты, когда таможенник закрыл чемодан Эприл Шанд, и до ее появления в
отеле.
Все драгоценности оказались предусмотрительно застрахованы на солидную
сумму. Но связанная с ними "ценность чувств", как Эприл Шанд сообщила
репортерам, не может быть исчислена в долларах. Репортеры, чьи сердца отнюдь
не обливались кровью из-за бед мисс Шанд, попытались выяснить у нее имя
голливудской кинозвезды или иностранного принца (а возможно, и монарха), с
которым была связана "ценность чувств" пропавших драгоценностей.
Но мисс Шанд, как сообщили таблоиды, отказалась отвечать на их вопросы.
Сказала она лишь следующее: "Почему бы вам не убраться отсюда и не
оставить меня в покое?"
Но, приведя откровенное высказывание звезды, газеты не сообщили тот
факт, что и полиция, и страховая компания восприняли кражу весьма серьезно и
студия мисс Шанд с помощью постоянно улыбающегося мистера Грингласса наняла
частного детектива, чтобы тот оказал содействие в розыске пропавших
безделушек.
В половине третьего утра, когда молодой репортер "Юниверсал", протирая
очки, прикидывал, как бы подать эту банальную историю повеселее и под свежим
углом зрения, появился посыльный с телетайпными лентами в руках.
- Мейсон, можешь не переписывать к четырем часам эту историю с
кражей, - сказал он, вываливая на стол ворох лент. - На станции подземки
"Таймс-сквер" состоялась большая перестрелка гангстеров. - И посыльный