"Таисия Пьянкова. Тараканья заимка (Сб. "Время покупать черные перстни")" - читать интересную книгу автора

снегом. Боле ничего. Лишь какая-то крупная птица минует облетом заречное
село Обзорино. Должно быть, идет на дальние кедрачи. То ли глухаря понесло
на скорое токовище, то ли неясыть оголодала- решила подохотиться, а может,
и впрямь... ведьма полетела., полощет над землею своею черной
раздувайкой...
Насчет ведьмы не Тихон сочинил. Последнее время стали многие поговаривать,
будто бы появилась в тайге серебряная девка. Прикрыта девка черным
балахоном, который служит ей заместо крыльев. Придумано еще, что ее вроде
бы диким вихрем на землю с луны сдунуло, что никакая она не ведьма. Просто
на луне все люди таковы. А имелось убеждение еще и такое, что никакой
вихрь ни с какой луны ее не сваливал - это колдуньи Стратимихи дочка.
Прилетает она из тайги до Юстинки Жидковой, дружбу якобы с которой
старательно охраняет от людей, а особенно от матери.
Ерунда, конечно, собачья. Но ежели эта ерунда и вправду имеет облик
ведьмы, так неужто ей захотелось пахать ночное небо только для того, чтобы
погасить огонь в лампе? Чепуха, конечно. Но ведь кто-то в доме был. Или
Корней совсем уж с ума рехнулся?
С тем и воротился Мармуха в дом. Опаскою забрал он из своего закута лампу,
в избе поспешно насадил на ее фитилек живой свет, однако в клетуху пойти
не поторопился. А присел в избе на лавку, стал прикидывать:
"Может, Тихон какую шутку надо мной вычудил? Может, надеется пуганым меня
сотворить, чтобы я никак не сопротивлялся его разгулу? Люди-то
пересказывали, что Тишкина свора грозилась из меня идиота сделать. Я,
видите ли, брату плешь переел. Видно, и девку таежную они придумали -
Юстинку опорочить, потому как она всею душой меня жалеет. Грозится свару
наказать. Да что она с ними сделает? А с этих штукарей любая проделка
станется..."
Станется не станется, а на этом выводе Корней немного успокоился. Но
боязнь вовсе не покинула его. Все казалось, что по оконцам не снег
шебаршит, а кто-то огромный, сизый трется поседелой спиною о стекло.
Поленья в печи стреляют - не совсем просохли за долгую зиму. Ворошатся
поленья в огне, а представляется, что кто-то через трубу в устье печное
спрыгнул и сейчас вылезет наружу...
И все-таки не идется ему в клетуху. Что делать? Уйти бы сейчас ему из дому
совсем, переночевать бы где-нибудь. Да кому такой ночевальщик нужен?
Обзоринцы давно говорят, что, мол, старшой Мармуха Юстинки Жидковой не
лучше. Потому девка и бегает за ним. А Корней лишь вид кажет, что не хочет
молодой красоте жизнь портить. Сами же они давно сладили... Чего Корней с
Юстиною сладили, о том, правда, речей не заводили. Да и что же, кроме
Юстинки, никто на Тараканью заимку не ходил, что ли? Поспешал до Корнея
всякий народ - и девки, и бабы, и мужики, и парни: кому примерку, кому
пошив...
По-всякому жизнь на земле строится. А у старшого Мармухи была именно такая.
Вот сидит Корней в избе, голову повесил. На ум лезет всякая чертопляска.
"А что, ежели, - думает он, - я, в своем горе, и в самом деле у сатаны на
примете? Ох, взять бы насмелиться да продать ему душу! Только бы
избавиться от поганой образины! Можно было бы тогда дозволить Юстинке
любить меня..."
Вот в это время и взялся во дворе страшный гомон: захлопало калиткою,
захрустело ломким снегом, дурным пением наполнилась тишина...