"Таисия Пьянкова. Память выдумки" - читать интересную книгу автора

И решила Пичуга: конец ли света наступил, воспряло ли его зарождение,
этот ли ворсистый мох имела в виду Северга, когда говорила о
кладень-траве, назвала ли она черной водою болотный кисель, а каменную
громаду тура - вертепом - кто подтвердит? Да только надо надеяться, что
все это так и есть.


* * *

Взговорилася
Яга Змиевна,
на Югону-свет
зря гиеною:
- Я, владычица
земли Адома,
из червя могу
мудреца взрастить,
из пропащего
греховодника
воссоздать дитя
непорочное...


* * *

Какой бы легкой ни чувствовала себя Яся, возносимая над топью
восходящей волной тепла, только выбравшись на каменную твердь, ощутила
облегчение. Однако недолгое. Валуны тура громоздились перед нею столь
неприступным капищем, рядом с которым разве что создатель не осознал бы
себя жужелкой. Пожалуй, что и не следовало бы ей пялиться сюда топью.
Разумней было бы попробовать выбраться из провала, да наверху поискать
ответа на все вопросы. Да что поделаешь, ежели до нашего разума - семь
суток разного...
Но исправить оплошность оказалось делом непростым: из-за скальной
кромки котловины всползала на небо грозовая туча. Такой оказии никогда
прежде Яся не видала. Иссиня-черная, плотная, как мокрая куделя, туча
тяжело култыхалась только что не на земле. Ей, видать, тяжко было
стоголовым чудищем всползти над провалом. Как бы спросонья неповоротливая,
оголяла она в позевоте огненные глотки свои, просаженные клыками молний, и
то урчала недовольная, то взревывала громами. Словно оголодавши за время
долгого сна, она настраивалась разорвать в клочки и поглотить все, что
копошилось перед нею на земле.
И вдруг, невесть откуда взявшиеся, полчища серых тварей, в палец
величиной, хлынули на каменное подножие тура. Ясе не удалось подхватиться
на какой-нибудь валун. Она лишь притиснулась к одному из них спиною. Но
серая река, несмотря на поспешность, взялась обтекать ее. Даже, вконец
осатаневшему от страха малому подросту и тому не удавалось проскочить
невидимую помеху. Его множество наскакивало на незримую стену, которая
окружала Ясю, оттискивалось ею прочь, грызлось и верещало. Яся отчетливо