"Таисия Пьянкова. Чужане" - читать интересную книгу автора

никогда видеть при охотнике столь туго натисканную суму. Однако селяне
знают, каково охотнику будет "радостно", когда он перешагнет порог своего
дома, когда увидит он да ахнет, что за одну-единственную ночь сотворила с
его матерью лихая весть. Оттого-то еще сильнее пучит деревня на Матвея
изумленные глаза.
И потом... Ведь, кроме Славены Лешни, и Марфа Рептуха слыхала Яшкин-то
Ундеров "расправдивый" рассказ.
Ну и что из этого, спросите вы. А то самое... Ночью-то минувшей Марфа в
петлю было залезла. Это еще хорошо, что Сысой Рептуха ждал от дочери
подобной выходки - настороже был. Потому и не дал свершиться столь грешному
дочернему намерению. И теперь ему сколь надо было сидеть над Марфою, чтобы
та хоть немного отошла от отчаянья?
Когда люди прибежали сказать Сысою, что Матвей Лешня воротился из тайги
цел-невредим, пасечник до того разошелся, чуя Ундерову брехню, что ажно
рассвирепел, чего с Рептухою отродясь не случалось. Этой свирепостью
непривычной его будто из тугой пращи метнуло до Яшкиных высоких хором.
Понесло брехуну разэтакому башку дурну напрочь отвернуть. Только Ундерово
недоумение от услышанного оказалось настолько неподдельным, что перед
Яшкиной растерянностью Рептухина ярость маленько пригасла. К тому же Яков
прямо-таки на коленях поклялся перед Сысоем, что он, под корягу чертями
засунутый, видел, как нечистая артель на его глазах выпотрошила из Матвея
душу и увела ее с собой, а того бросила валяться не в столь от деревни
далеком Каменцовом размыве. А что не сказал Яков об этом селянам сразу, так
уж больно страшно было...
Вот так.
По всему Яшкиному клятвенному отчету выходило, что в деревню заявилась
либо одна только отпущенная чертями грешная Матвеева душа, либо (того хуже)
сам огненный (помните?) сатана-дьявол вселился в Лешнево тело, принял
человеческий облик и вот тебе... прибыл в деревню творить меж людей свои
лихие забавы...
Что Сысою Рептухе оставалось? Оставалось Рептухе проверить Яшкины
слова. Дело касалось судьбы его дочери, а значит, и его самого. Вот и надо
было бежать ему поспешать проверить за Синтеповой излукою Каменцов размыв.
Надо было удостовериться в правде ярых Ундеровых заверений да понять (ежели
что подтвердится), с кем именно в лице Матвея Лешни ему вести за Марфу
неравный бой?
И собрались они побежали оба-два: Яшка да Сысой. Задами побежали,
огородами, топкими от осенних проливных дождей пожнями, притрусанными
вчерашним необильным снегом. Добежали они до прилеска в три погибели
согнутыми - не сразу при думаешь, кем. А согнулись они для того, чтобы вдруг
да сатане было сыздали трудно догадаться, что в тайгу, в сторону Каменцова
распадка, зачем-то поспешно побежали люди.
За елями-соснами они, конечно, разогнулись и уже заторопились
по-путевому.
Вот они мерят широкими шагами тайгу и каждый в себе думает:
"Башка ли, чо ли, у меня с места сдвинулась? - это об себе Яшка
гадает. - Что ежели никакого следа в распадке не окажется?"
А Рептуха соображает:
"Ежели в распадке никакого следа не окажется, башку я Ундеру поставлю
на место!" И что?