"Рамон Менендес Пидаль. Сид Кампеадор " - читать интересную книгу автора

после описываемых событий. Он выдержан в поэтическом тоне и сообщает, что,
когда в ночь перед схваткой войска встали лагерем при Гольпехере, король
Санчо и крупнейшие его вассалы беседовали о леонской армии, намного более
многочисленной. "Если их больше, - пошутил Санчо с юношеским бахвальством, -
то мы лучше и сильнее; мое копье будет стоить тысячи рыцарей, копье Родриго
Кампеадора - сотни". Но Родриго прервал эту фанфаронаду: "Что до меня, я
утверждаю только, что сражусь с одним рыцарем, а дальше будь что будет".
Напрасно король снова и снова пытался разжечь тщеславие Кампеадора, прося
его пообещать схватиться с пятьюдесятью рыцарями, с сорока, с тридцатью, ну
хотя бы с десятью: он так и не смог вырвать у Родриго других слов, кроме
"Вступлю в бой с одним, и будь что будет". Когда рассвело, войска сошлись,
потери были огромными, и случилось так, что Альфонс попал в плен к
кастильцам, тогда как Санчо был захвачен леонцами. Оружие Родриго было
сломано в битве, когда он увидел группу из четырнадцати леонских рыцарей,
которые вели пленного дона Санчо, и закричал им: "Куда вы ведете нашего
государя, когда ваш тоже в плену? Давайте отпустим того и другого королей".
Но они, не зная о пленении дона Альфонса, отнеслись к Кампеадору с
презрением. "Зачем ты, глупец, следуешь за своим пленным королем? Думаешь,
ты в одиночку освободишь его из наших рук?" Родриго подзадорил леонцев,
попросив у них копье, и они пренебрежительно воткнули в землю пику и
двинулись дальше. Но Родриго схватил это оружие, пришпорил коня, чтобы
догнать леонцев, с ходу поверг одного, мгновенно развернулся и свалил
другого, ранил еще нескольких, освободил Санчо, дал ему трофейное оружие, и
оба, уже вместе, обратили в бегство остальных, в результате чего вся битва
вскоре завершилась в пользу кастильцев.
В основе этой истории, несомненно, лежит рассказ хуглара, на что
явственно указывает использование диалога - прием, чуждый хроникам той
эпохи, и что проявляется также в том, как искусно в рассказе расположены два
отдельных эпизода описанного сражения: один из них переходит в другой, и их
компоновка подчеркивает скромность и энергию героя, контрастирующих с
высокомерием и неудачливостью его короля. Конечно, это один из эпизодов
"Песни о Саморе", и он целиком рассчитан на то, чтобы прославить отвагу Сида
и кастильцев, победивших леонцев, которые имели численное преимущество.

Позднейшая леонская версия

Вариант этого рассказа, где леонцы показаны в благоприятном свете,
можно найти в хронике леонца Лукаса Туйского, написанной более чем через
полтора века после сражения. Епископ Туйский не говорит, что леонцев было
больше, а лишь о том, что битва была чрезвычайно жестокой и с обеих сторон в
ней пало столько народа, что об этом нельзя вспомнить без скорби; наконец
король Санчо и кастильцы бежали, покинув свой лагерь, но король Альфонс
запретил своим преследовать беглецов. Тогда Родриго Диас воодушевил своего
короля: "Галисийцы, - сказал он, - с твоим братом, королем Альфонсом, после
победы спокойно спят в наших же шатрах; нападем же на них на рассвете и
победим их". Санчо принял это предложение и, собрав, как мог, свое
рассеянное войско, с первыми лучами солнца внезапно напал на беззаботных
леонцев; те, будучи безоружными, потерпели поражение, и их король Альфонс
был взят в плен в церкви Санта-Мария-де-Каррион.
Ни один из этих рассказов не приписывает Сиду предосудительных действий