"Игорь Пидоренко. Рассказ для Инки (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

показал мне: "Молчи!", прошлепал босиком куда-то в глубь квартиры и вскоре
вернулся с початой бутылкой портвейна и двумя стаканами. Вылил вино в
стаканы, схватил свой и жадно припал к нему. Мне же несколько глотков вина
после бессонной ночи и нервного потрясения были сейчас очень в жилу.
Сережка шумно перевел дух и понюхал рукав халата. Сморщился, какое-то
время прислушивался к своим ощущениям и, наконец, удовлетворенно
улыбнулся.
- Знаешь, - сказал он и скорбно качнул головой. - Похоже, спиваюсь.
Помнишь старый анекдот? Мужик просыпается утром с большого бодуна, видит
на стене таракана и говорит ему: "Не топай, сволочь!" Ты сейчас позвонил,
а мне показалось - в набат ударили.
- Мешать не надо, - сказал я. - Что-нибудь одно пей, тогда голова
болеть не будет.
- Это ты прав. Да как-то не получается одно. Ты чего вчера не
приехал? Договаривались ведь!
Мне было что рассказать. Когда я закончил, продемонстрировав для
убедительности разодранную пулей куртку, Сережка печально кивнул, опять
ушлепал и через минуту вернулся с новой бутылкой портвейна, тоже початой.
- Пытаюсь следовать твоему совету. Там еще водка есть. И мадера, -
сказал он, разливая вино по стаканам. И без перехода: - Знаю я эту гниду.
Он так просто не отстанет. Есть, конечно, шанс. Тебе нужно добраться до
дома. Это все-таки достаточно далеко отсюда. Сомневаюсь я, чтобы у него и
там все были куплены. Давай!
Мы выпили.
- Пересидишь у меня пару дней, - сказал Сережка, опять понюхав рукав
халата. - А потом я тебе какой-нибудь транспорт организую. Обойдется. Да,
вот еще что, - он вновь удалился из комнаты, и я уже испуганно подумал о
мадере. На на этот раз Сергей принес... револьвер.
- Держи! - сказал он с гордостью. - Образца 1895 года, калибр 7,62,
дальность стрельбы до 100 метров. Теперь, конечно, поменьше будет. Для
себя берег. Патронов, правда, всего шесть. Один я успел уже шмальнуть. А
новых еще не достал. Но на первое время тебе хватит. А там подбросим.
"Ну, что же, - подумал я. - На войне - как на войне". И аккуратно
засунул револьвер во внутренний карман куртки.


- Да, - сказала Инка. - Сименон ты наш. А также Юлиан Семенов. Тебя
как, по всем правилам редакторского искусства громить или просто свое
мнение высказать?
- Не надо мнение. И по правилам не надо, - уныло сказал я. Было
очевидно, что рассказ мой на Инку впечатления не произвел.
- Нет уж, позволь. Мнение мое такое: ерунду ты собачью написал. И
писатель из тебя, как из хвоста той же собаки сито. Хотела бы я видеть
издателя, который решился бы подобное напечатать. А кроме того... Знаешь,
если бы с тобой хоть десятая часть того, что ты описал в действительности
произошла. Ведь выглядит твоя работа очень жалко. Бумаги, бумаги, ответы
авторам, графики, планы. Есть такое выражение: канцелярская крыса... - Она
поднялась с постели, стала одеваться. Взглянула на часы. - Мать моя, мне
уже давно пора быть дома! Заслушалась тут тебя! Все, пока! - Одевалась она
со скоростью солдата второго года службы, уже укладывающегося в нормативы.