"Игорь Пидоренко. Рассказ для Сергея (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

Я поднялся и, взяв разгон, с силой ударился плечом в стальную дверь
камеры.
Дверь не исчезла, даже не шелохнулась. А сам я оказался на полу с
почти полностью парализованной от боли рукой.
Кой черт, фантазии! Самая настоящая, первосортная реальность.
Настолько первосортная, что можно было больше не сомневаться - Машкин из
меня нарежет мелкую лапшу в отместку за отказ издавать его роман.
Ну что же, козырь у меня был. Хотя и достаточно мелкий - на уровне
шестерки-семерки. В конце концов, я мог согласиться на издание этого
распроклятого романа. Мало ли у нас дряни выходит! А потом, мое согласие
еще ничего не значит. Издавать или нет, решаю не я. Есть главный редактор,
директор. А я человек маленький. Сумеет Машкин их убедить - его везение.
Тогда и я кобениться не буду. "Если главный скажет: "Надо!", то редактор
ответит..." Что ответит? Неужели не ясно, что отвечать, идиот?!
Только вот как быть, если козырь мой не сработает? То есть, Машкину
уже не потребуется мое согласие. И очень просто: директора с главным
уговорит, найдет редактора не такого хлопотного. Что, нет таких у нас в
издательстве? Да за милую душу! А меня, того самого... "Ин дер люфт!", как
говаривали немцы. Совершенно свободно. Покажите мне человека, который в
этом сомневается. Нет, только не меня. Я не сомневаюсь, я просто уверен,
что выберусь и на этот раз. Вот только придумаю нормальное продолжение
рассказа. С хорошим концом. Сейчас, дайте сосредоточиться.
А сосредоточиться не удавалось. В доме явно что-то происходило.
Сквозь бетон потолка доносился слабый гул многих голосов, похоже, двигали
мебель, чем-то резко стучали. Может быть, милиция нагрянула и меня сейчас
обнаружат и освободят? Хотя какая милиция? Я же сам описал, как за мной на
милицейском "УАЗе" охотились. Так что спасения с этой стороны ожидать не
приходилось.
Перевернувшись на спину, я продолжал раздумывать над возможностями
выхода из этого фантастического мира. Конечно, можно было бы пустить все
на самотек, надеясь, что фантомы просто развеятся, расплывутся туманом, и
я вновь окажусь в квартире моего знакомого и буду с тоской смотреть, как
Инка выходит из подъезда и перебегает улицу, чтобы никогда уже больше не
встретиться со мной. Я бы согласился сейчас и на это! Но слишком слаба
была надежда...
Подумать только - созданные силой моего воображения призраки будут
держать меня в "холодной", мучить, и, что вполне возможно, убивать.
Никогда бы не подумал, что у меня такое сильное воображение. И что бы ему
быть послабее?
Сколько времени прошло в этих бесплодных размышлениях - сказать не
берусь. Сигареты у меня не отобрали и пачка успела опустеть наполовину,
когда, наконец, загремел засов. Весь подобравшись, ожидая самого худшего,
я сел на краю лежанки. Но дверь открылась, и вошел Васенька с небольшой
корзинкой в руках. Из корзинки торчала палка колбасы и виднелась бутылка
водки. Советской, правда, не импортной.
Выглядел Васенька совсем невеселым. Был он в тоске и печали. Медленно
оставив дверь открытой, он подошел к лежаку, поставил на него корзинку.
Достал салфетку, привычно и ловко развернул ее, расстелил. Стал выставлять
принесенную провизию. Движения его были неторопливы и скорбны. Несколько
раз он тяжело, сокрушенно вздохнул. Я терялся в догадках. Действие явно