"Игорь Пидоренко. Украсть у времени... (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

- И классиков помнят? - голос у отца неожиданно перехватило, но Брис
ничего не заметил.
- Ну еще бы, конечно, помнят. Пушкина, Лермонтова... Шекспира.
Понимаете, я ведь не специалист, и, кроме того, таланта поэтического
совсем нет. Так что мне трудно об этом судить.
Отец важно покивал. Как он боролся со своим волнением!
- Ну, а из нашего времени выбился кто-нибудь в классики?
Брис в задумчивости взлохматил пятерней волосы, с минуту молчал.
- Вообще-то я одного только могу припомнить.
- И как же его зовут? - Отцу пришлось поставить чашку на стол, чтобы
не уронить - так дрожали руки.
- Марат Булыгин, по-моему.
Отец не мог скрыть своего разочарования:
- Ну, мы о таком и не слышали. А Пялина у вас не знают? Петра Пялина?
Брис озабоченно переспросил:
- Петр Пялин? Он что, тоже поэт?
- Да, - единственное, что смог выдавить из себя отец.
На этот раз Брис вспоминал долго, минут десять. Отец почти не дышал,
ожидая ответа. Я, признаться, тоже. Наконец Брис отрицательно покачал
головой:
- Нет, не знаю. Никогда не слышал о таком.
Мне было больно смотреть на отца в этот момент. Каждый поэт,
писатель, художник, музыкант наконец, хоть немного, но в душе всегда
надеется на то, что слава переживет его и творения его будут знать и
любить в веках. Не верьте, если вам говорят, что пишут для живущих
сегодня, что интересен только нынешний день. Никогда не верьте!
Это был сильный удар для отца. Он сник и так безнадежно посмотрел
куда-то в дождь, что я не выдержал, положил ему руку на плечо, утешая.
Брис не видел этого. Он встал, подошел к краю веранды, любуясь
струями воды, бившими о землю.
Дождь вскоре кончился, выглянуло солнце. Отец, к тому времени немного
успокоившийся, отправился с Брисом в город добыть необходимое для починки
ядвера. А меня оставили охранять машину. На всякий случай.
Отец вернулся только вечером, один и буквально убитый горем. Кое-как
мне удалось расспросить его. Оказалось, что все кончилось очень плохо.
Когда они с Брисом переходили улицу, тот почему-то замешкался и попал под
тяжелый самосвал, вылетевший из-за поворота. Через два часа, не приходя в
сознание, Брис скончался.
Единственное, что мы могли сделать путного в тот вечер - перенести
машину Бриса в дачу и закрыть ее там. Потом мы кое-как добрались до дома и
легли спать. Ночью я несколько раз просыпался и слышал, как, тяжело
ступая, отец ходит по своему кабинету. Он так и не уснул.
С того дня отец забросил дачу и больше никогда не приезжал туда.
Какое-то время я один еще пытался бороться с сорняками, заполонившими
участок следующей весной, но потом тоже махнул рукой и только изредка
приходил посмотреть на машину Бриса. Она ничуть не менялась, стояла вся
такая же блестящая и легкая, как прежде.
Прошел год. Отец все еще писал стихи, но теперь уже как бы по
инерции. Иногда их печатали, чаще - увы... Но однажды пришла Надежда, за
ней появилась и Решимость. Отец ходил возбужденный, какой-то