"Валентин Пикуль. Исторические миниатюры (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

Стефан был зверски жесток, особенно когда выпьет лишнего, а сестра его,
чтобы иметь нежную кожу, делала себе "косметические" ванны из крови
маленьких девочек, и об этом в Польше давно знали по слухам*). Но, втайне
поддержанный иезуитами, Стефан Баторий все-таки воздел на себя древнюю
корону Пястов, приняв условие шляхты: взять в жены престарелую Ягеллонку.
Однако ему было не до любви, он видел себя покорителем Москвы:
- Если Девлет-Гирей только спалил ее, как дрова, так мы сделаем своей
вотчиной, а Рим всегда благословит нас...
Прим. *) Елизавета Баторий была поймана с поличным в своем замке Шейт, когда
число ее жертв, детей, достигло 800, она умерла от яда в вечном заточении
(1614 г.), а пособники в добывании детской крови были сожжены венграми
заживо.- Здесь и далее примечания автора (ред.).
Ватикан уже не снимал руки с пульса буйной Варшавы.
- Баторий для нас - вестник божий! - провозгласил Антонио
Поссевино.- Пусть скорее обрушивает меч на голову варваров, погрязших в
давней византийской схизме...
Сами же поляки, уже по горло сытые вечными войнами и раздорами, идти
походом на Русь не желали, как не хотели они и оплачивать войну нового
короля. Баторий набрал в Европе всякой швали - наемников, и поляки терялись
в массе немецких ландскнехтов, шотландцев, французов, литовцев и швейцарцев;
увы, в армии Батория были и... русские! Дабы управлять этим сбродом, прежде
следовало внушить наемникам надежды на богатую поживу и веру в счастливую
звезду каждого.
Помог папа Григорий XIII, переславший в дар Баторию золотой шлем и
оружие, освященные им в ночь на рождество Христово, и вся авантюра обрела в
глазах наемников облик "святости". А прежние интриги Поссевино в Стокгольме
дали зловещий результат: Швеция вступила в союз с Баторием - против Москвы!
Вот тогда, тихо и незаметно, в Польшу въехал сам Поссевино, и бесшумный как
тень, бесплотный как дух, он предстал перед "крулем" со взором, опущенным
долу:
- Начиная войну с отступниками от истинной веры, вы свершаете
богоугодное дело. У престола божия мыслят одинаково с вами: покорение
схизматов-московитов сейчас для церкви значит гораздо больше, нежели
изгнание турок из Европы.
Баторий уже титуловал себя "государем Ливонии", а войска Ивана Грозного
давно хозяйничали в Прибалтике, не в силах овладеть только Ригой и Ревелем.
Беседуя с Поссевино, король не скрывал от него своих вероломных замыслов:
- Если война с Русью угодна богу, то к делам во имя Христа, спасителя
нашего, я согласен привлечь хана крымского и султана турецкого. Прошу
заверить его святейшество, что не сделаю ни единого шага, прежде не сверив
его с мнением Рима!
В своих отчетах Ватикану Поссевино отметил и "детское послушание"
короля. Он раскатал упругий свиток карты, сказав главное, давно продуманное
в тишине римской кельи:
- Не сделайте ошибки, король! Зачем начинать войну в самой Ливонии,
опустошенной долгой бранью и пожарами, если перст свыше указывает вам совсем
иной путь.
- Куда? - хмуро глянул в карту Баторий.
- Ведите войско сразу на Русь, берите Полоцк, Великие Луки и Псков,
после чего армия царя Ивана, оставшись в голодной Ливонии, не сможет