"Валентин Саввич Пикуль. Площадь павших борцов " - читать интересную книгу автора

майор вермахта. На постоялом дворе в деревне под Нюрнбергом майор не
отказался от беседы с московским журналистом Михаилом Гусом, который всю
войну вел в эфире борьбу с радиопропагандой Геббельса.
Здесь, в немецкой деревне, Гус узнал, что осенью 1944 года семья
фельдмаршала была репрессирована.
- Арестовали не только меня, но и мать, жену, всех детей. Я сидел в
гестапо на Принц-Альбертштрассе, восемь. Потом перевели в военную тюрьму
Кюстрина. Сейчас с женою проживаю во Фризене, где и служу на печной фабрике
тестя...
- Наверное, репрессии обрушились на вашу семью, когда фельдмаршал
выступил по московскому радио против нацистского режима и лично против
Гитлера?
- Пожалуй, раньше... Сразу, как только отец вступился за генерала Курта
Зейдлица, и я до сих пор не пойму, зачем он это сделал? Отец знал обстановку
в рейхе, мог бы и пощадить нас. Я знаю, что Зейдлиц в плену стал вашим
агентом. Но он предал моего отца еще в котле. Роль этого генерала в судьбе
отца оказалась столь роковой, как и влияние Артура Шмидта... Вы его знаете?
- Да, майор. Они и в Сталинграде не ладили. Генерал Шмидт как
нацистский преступник осужден на двадцать пять лет и освободится не скоро.
В беседе было никак не миновать Сталинграда.
- Вы, - сказал майор Паулюс, - не должны думать об этой трагедии
упрощенно. Это не только наше поражение и не только ваша победа. В котле
Сталинграда возникали проблемы не обязательно военные. Были и политические.
Были и чисто моральные. Надеюсь, с вашей стороны тоже возникали подобные
вопросы. А теперь немецкий фельдмаршал, мой отец, вынужден перед лицом
Международного трибунала осуждать своих же коллег.
- Все, что делает ваш отец, - отвечал Гус, - он делает добровольно, и
не ошибаетесь ли вы, думая, что он вынужден давать показания? Вам, вышедшему
из тюрьмы гестапо, не следовало бы рассуждать так наивно. Простите меня.
- Ах, при чем здесь тюрьма! Франц Гальдер, начальник нашего генштаба,
тоже сидел в концлагере. Ялмара Шахта американцы вытащили чуть ли не из
печей крематория в Дахау. А теперь вы же объявили их военными
преступниками... Да, - заключил майор, - Германия сейчас в слезах, но придет
время, и мы, побежденные, еще станем потешаться над вами, победителями.
Помните, что завещал великий Шиллер: "Даже на могилах пробиваются яркие
ростки надежды..."
И даже здесь, в пригородах Нюрнберга, скрипела старинная шарманка,
возвещая былое, из которого все и возникло:

Мое дитя, ты не свихнись,
Где больше спятивших,
Туда стремись...




Часть первая.

"Барбаросса"