"Иосиф Пилюшин. У стен Ленинграда " - читать интересную книгу автора

врага.
...В лесу быстро сгущались сумерки.
На небе появился тоненький серебристый серп луны. Над лесом с карканьем
кружилось воронье. Чувствовался запах порохового дыма и человеческой крови.
Слышались стоны раненых.
Опустившись на колени перед мертвым Гришей, замер неподвижно Василий
Ершов. По его щетинистым щекам катились крупные слезы.
- Гриша, друг мой! Что я отвечу твоей матери, когда она спросит меня,
где ее сын? Чем я утешу ее горе, когда она узнает о твоей смерти?
Свежий холмик на опушке леса окружили бойцы. Политрук Васильев держал в
руках окровавленную пилотку, орден Красной Звезды, комсомольский билет
Григория Степановича Стрельцова.
- Клянемся, Гриша, отомстить врагу за твою смерть!


В тылу врага

Ночью кто-то с силой толкнул меня в бок. Я моментально вскочил и
схватился за винтовку.
- Протри глаза, - насмешливо сказал Сидоров.
- А? Что, немцы лезут?
- Нет, они спят, а нам приказано отходить.
- Ты что, ошалел? Мы же побили немцев!
- А черт тут разберет... Ребята говорят, что нас обошли.
На рассвете мы заняли новые позиции в районе деревни Бегуницы. Весь
день укреплялись, рыли траншеи, минировали подступы к ним, вели наблюдение
за окружающей местностью.
Вечером я стоял в траншее возле землянки командира батальона, куда
пришел вместе с командиром роты, и ждал, когда кончится совещание. И вот в
небо взлетела ракета, за ней вторая, третья. Затрещали ручные и станковые
пулеметы, послышались короткие автоматные очереди и винтовочные выстрелы.
Кончились минуты солдатского покоя.
Старший лейтенант Круглов вышел из блиндажа вместе с майором
Чистяковым.
Комбат несколько раз прошел от поворота до поворота узкой траншеи.
- Виктор, - сказал майор тоном, какого я никогда у него не слышал, тебе
доверяют дело, которое может решить судьбу всех нас. Немцы что-то задумали,
у них идет какая-то перетасовка сил. Куда они хотят направить основной удар?
Вот это мы должны знать. Обязательно, понимаешь? Может быть, в этом штабе
найдете документы.
Майор снова зашагал по траншее. Он нервничал и, когда подошел к
Круглову, пристально посмотрел ему в глаза:
- Ты сам знаешь, дело очень опасное. Смотри береги себя...
Чистяков крепко обнял Круглова, трижды поцеловал.
Слушая разговор командиров, я тоже разволновался. Пройти в тыл врага
задача не слишком трудная, но вернуться обратно, когда фронт все время
меняется, - дело очень сложное.
Простившись с комбатом, Круглов подошел ко мне радостный, как-то
по-особому возбужденный и спросил:
- Ну как, заждался? Ничего, на фронте всякое бывает, идем скорее домой,