"Иосиф Пилюшин. У стен Ленинграда " - читать интересную книгу автора

ласковые глаза, чистый высокий лоб, крутой подбородок. Возвращая карточку, я
спросил:
- Это ваш отец?
- Да... Но я не видел его. Он ушел на войну в четырнадцатом году, я
родился через месяц после его ухода. Мне потом говорила мать, что он погиб
на берегах этой вот реки в восемнадцатом году. Вы понимаете мое чувство: ни
на один шаг отступить отсюда я не могу.
Романов заметно волновался и последние слова произнес довольно громко.
Командир роты Круглов лежал поблизости и все слышал.
- А кто вам сказал, что мы отступим от этих берегов? - спросил старший
лейтенант.
Романов промолчал.
- Мы будем драться за то, что завоевали для нас на полях гражданской
войны наши отцы и братья, за Советскую власть.
Прошло некоторое время, и на том берегу вновь заурчали моторы. Я увидел
новую группу мотоциклистов, мчавшихся к берегу реки. На этот раз впереди шла
бронемашина.
Немецкий броневик остановился у дома. Из машины не спеша вышли два
офицера. Тут же к ним подошел высокий человек, тоже в офицерской форме.
Наблюдая в оптический прицел за немцами, я сразу узнал в высоком офицере с
лицом, напоминавшим лисью морду, "женщину", измерявшую утром глубину реки.
Показывая рукой на наш берег, разведчик что-то убежденно говорил
офицерам, которые часто смотрели в развернутые карты. "Скоро, видимо,
подойдут их передовые части", - подумал я.
Сколько прошло времени в таком ожидании - не помню, но вдруг неподалеку
от меня прогремел резкий выстрел, и сразу тихую Нарву взбудоражила
пулеметная и ружейная стрельба.
Я быстро наметил свою цель - высокого разведчика в группе офицеров. В
азарте начавшегося боя торопливо прицелился и произвел первый выстрел.
Немец резко качнулся и медленно опустился на колени, потом, опираясь
руками о землю, пытался встать на ноги, но никак не мог поднять отяжелевшую
голову. Сделав последнее усилие, он неуклюже упал на бок, раскинув руки в
стороны.
Увидев убитого мной немца, я не ощутил душевного удовлетворения, а лишь
какую-то тупую жалость к этому человеку. Ведь я стрелял не по мишени, как в
школе Осоавиахима, а по живой цели... Все это, как зарница, мелькнуло в моем
сознании, но я тут же стал искать новую цель, чтобы повторить то, что уже
начал делать.
Когда бой закончился, командир роты Круглов собрал нас всех и с
непонятным раздражением крикнул:
- Кто первый стрелял?
Мы радовались успеху, а наш командир неистово ругался:
- Вы понимаете, что наделали?! Мы могли бы куда больше положить их
здесь, если бы вы выполнили мой приказ.
Стоявший рядом со мной красноармеец Герасимов, насупив густые русые
брови, не глядя на командира, глубоко вздохнул, сделал шаг вперед, пробасил:
- Нервы не выдержали, товарищ командир.


Вражеский десант