"Клаудиа Пиньейро. Твоя " - читать интересную книгу автора

Клаудиа Пиньейро

Твоя

(пер. Мария Кузнецова)

1

Мы с Эрнесто уже месяц как не занимались любовью. Или даже два месяца,
не знаю. Не то чтобы меня это слишком волновало. К вечеру я уже очень сильно
уставала. Может показаться странным, но если хочешь, чтобы дома все было в
идеальном порядке, хлопоты по хозяйству просто выматывают. Что до меня, то я
засыпала, едва коснувшись головой подушки. Но ясно, если мужу так долго нет
до тебя дела, это может означать что угодно. Наверное, мне стоит поговорить
с Эрнесто, спросить его, в чем дело. Я почти решилась на это. Но затем мне
пришло в голову: а не случится ли так же, как и с моей мамой, которая на
этот вопрос получила совсем не такой ответ, на который рассчитывала. Она
заметила, что папа стал каким-то странным, и однажды спросила его: "В чем
дело, Роберто?" Он ответил: "Дело в том, что я терпеть тебя больше не могу!"
А затем хлопнул дверью, и с тех пор мы его не видели. Бедная моя мама.
И потом, я более-менее представляла себе, что происходит с Эрнесто.
Если целый день пашешь как лошадь, а в свободное время ходишь на
какие-нибудь курсы, изучаешь что-то новое, как тут под вечер не падать без
задних ног? Так что я решила: не буду задавать вопросов, пока у меня есть
глаза и голова, чтобы наблюдать и делать выводы. А пока я вижу, что у нас
замечательная семья, наша дочка заканчивает школу, у нас есть дом, которому
многие завидуют. И Эрнесто, без всякого сомнения, меня любит. С ним я
никогда ни в чем не нуждалась. Так что я успокоилась и сказала себе: "Секс в
свое время вернется, у тебя уже есть многое, так не стоит зацикливаться на
том единственном, чего тебе не хватает". Мы живем не в шестидесятые, есть
вещи не менее, а то и более важные, чем секс. Семья, домашний очаг,
гармоничные отношения. Сколько таких, кто в постели просто бог, а в
повседневной жизни будет вытирать о тебя ноги? И наоборот! Зачем мне
требовать всего и сразу, как это сделала моя мама?
Но вскоре я поняла, что Эрнесто мне изменяет. Я никак не могла найти
карандаш, заглянула в его портфель и обнаружила там бумагу с нарисованным
красным сердцем, с надписью наискосок "Люблю тебя" и, чуть ниже, "Твоя".
Банальная улика, но мне в самом деле стало больно. Я чуть было не пошла
сразу к нему, не ткнула ему в нос эту бумагу и не спросила:
- Что это такое, сукин кот?
К счастью, я сосчитала до десяти, глубоко вдохнула и оставила все как
есть. Притворяться за ужином мне стоило большого труда. Лали пребывала в том
настроении, когда с ней не мог разговаривать никто, кроме Эрнесто. Меня это
не особо беспокоило, я давно привыкла к ее выходкам. Но Эрнесто пришлось
нелегко. Он что-то спрашивал у дочери, та ему односложно отвечала. Я не
могла поддерживать беседу, мне хватило только что сделанного открытия. Но я
боялась, что они что-нибудь заметят. Обычно за столом я заполняю все паузы,
возникающие в разговоре, пытаюсь загладить все шероховатости, обойти все
неловкие места. Щебечу, словно пташка. Чтобы не вызвать подозрений, я
сказала, что плохо себя чувствую, у меня болит голова. Думаю, они мне