"Альберт Санчес Пиньоль. Пандора в Конго" - читать интересную книгу автора

установило монополию. Что же касается золотой жилы, то вероятность подобной
счастливой находки казалась ему ничтожной. Приблизительно столько же шансов
найти оазис было у муравья, заблудившегося в пустыне Сахара.
Друг герцога добавил также, что Уильям и Ричард дилетанты, а Конго -
самое дикое место в мире. Правда, он вынес свой вердикт таким любезным
тоном, что братья от души посмеялись, хотя подобные комментарии обычно
оскорбляли их достоинство. Кроме того, по словам хозяина дома, "черные" были
самыми никудышными работниками в мире - ленивее жителей Средиземноморья,
лживее арабов и тупее китайцев.
- Не стоит с ними церемониться, надо вести себя решительно и
энергично, - посоветовал он, выпуская изо рта колечки дыма, - другого языка
они не понимают.
Его дом был не очень большим, и комнат на всех не хватало. Маркус
думал, что ему отведут место в комнате прислуги, однако хозяин дома возразил
ему со смехом:
- Белые люди не спят в одной комнате с неграми.
- Мне в общем-то все равно, - смиренно ответил Маркус, которому не
хотелось никого стеснять, но именно эти слова заставили хозяина дома
повысить голос.
Его тон стал жестким:
- А мне, друг мой, совершенно не все равно! Если я допущу подобное
безрассудство, все европейское сообщество Леопольдвиля набросится на меня с
обвинениями. И правильно сделает. Европейцу нечего делать среди африканцев.
В этой жизни каждый должен знать свое место.
Сейчас трудно поверить, что наш этикет был когда-то таким строгим, но в
далеком 1912 году ничто не могло вынудить братьев Краверов провести ночь в
одной комнате с таким человеком, как Гарвей. Одно дело - разделить с конюшим
сигареты и коньяк, и совсем другое - ночевать в одном помещении. Поскольку
другие слуги в доме были неграми, Маркуса не могли разместить на их стороне.
Возникло некоторое замешательство. В конце концов трое слуг проводили его в
небольшой пансион, довольно бедный, но чистый и приличный, где обычно
останавливались моряки и прочие европейцы невысокого звания.
На следующий день рано утром Маркусу пришлось вернуться в дом друга
герцога, чтобы встретиться с братьями Краверами. Мы должны простить ему то
смятение чувств, которое он испытал по дороге. Маркус никогда не слышал о
том, что Африка открывает нам нас самих; что по сравнению с этим миром
существование в Англии кажется бесцветным и блеклым, словно мы, жители
Севера, живем скучной жизнью бесплотных призраков с приглушенными чувствами.
В Конго, казалось, усиливалась вся энергия мира. Свет исходил не только с
небес, он лился отовсюду. В воздухе струились дивные ароматы или жуткая
вонь, среднего было не дано. Речь людей пузырилась и переливалась. Никакой
шторм во время плавания не смог бы укачать Маркуса до такой степени.
Улицы были полны черными мужчинами, черными женщинами и черной
детворой. Гарвей не представлял, что на свете живут столько черных людей. Он
чувствовал, что его разглядывали, словно он был странным существом. Ему было
удивительно, что, хотя на пыльных улицах по красной земле спешили толпы
людей, никто ни разу не столкнулся с ним. Все выдерживали дистанцию, словно
видели прокаженного. Почему?! И тут он натолкнулся на какую-то женщину.
Помню, как Маркус рассказывал мне об этом случае, сидя по другую
сторону от меня за прямоугольным столом. Он поднял скованные цепями руки над