"Алексей Феофилактович Писемский. Биография" - читать интересную книгу автора

явилось новое увлечение - театр: не ограничиваясь постоянным хождением, на
последний четвертак, в раек, я с жившим со мною товарищем устроил свой, на
дому, сначала кукольный, а потом и настоящий. [Я постоянно играл комические
роли, и больше всего мне удался Прудиус в "Казаке Стихотворце"{603}.] В 5-ом
классе, с первого заданного периода учителем словесности Александром
Федоровичем Окатовым, открылось для меня новое занятие, - я начал сочинять и
к концу года написал повесть под названием Черкешенка{603}. В шестом и
седьмом классе, задумав поступить в Университет, я много занимался, но
успел, впрочем, написать повесть Чугунное кольцо{603}. Желание мое было
поступить на словесный факультет, но, не зная греческого языка, не мог его
исполнить и потому поступил (1840 г.) на математический, с целью заняться по
преимуществу математическими науками и сделаться со временем свитским
офицером; но первый курс прошел в весьма двусмысленных занятиях [Лекции
словесности на первом курсе Степана Петровича Шевырева были много тому
причиной, вместо того, чтобы заниматься прямыми факультетскими предметами, я
сочинял на задаваемые темы. Сочинение мое, сколько помню, под названием
Смерть Ольги заслужило от почтенного наставника похвалу. В числе
одобрительных заметок были им сделаны: в авторе видна большая ловкость в
приемах рассказа. Я плакал в восторге и продолжал сочинять, переводить, и в
результате на экзамене из математики едва получил три балла], и только в
остальные три года факультет, так сказать, повлиял на меня своей мыслею: я
получил любовь к естественным наукам, открывшим передо мной совершенно новый
мир идей и осмыслившим природу, которая до того времени казалась мне
каким-то собранием разнообразных и случайных явлений. Литературные занятия
были забыты [Но сыграть на театре оставалось по-прежнему предметом страстных
помышлений, и, наконец, оно исполнилось: в 1844 году, в апреле месяце, мы,
студенты, составили спектакль в зале Римского-Корсакова, против Страстного
монастыря; я играл Подколесина в "Женитьбе" Гоголя с большим успехом.], тем
более, что прочитанная мною в кругу товарищей повесть Чугунное кольцо не
только не заслужила одобрения, но вызвала общие порицания. [Она была
написана в духе и тоне повестей Рохманова, следовательно, из среды,
совершенно мне незнакомой. Это послужило, впрочем, для меня довольно
полезным уроком; я с тех пор дал себе слово писать только о том, что сам
очень хорошо знаю.] Выпущен я был в 1844 году действительным студентом, и
это время вряд ли было не самым грустным и печальным временем моей жизни: я
возвратился на родину; отец уж помер в 1843 году, мать была тяжко больна; с
маленьким состоянием, без всяких связей, без определенного какого-нибудь
специального направления, я решительно не знал, что мне с собою делать,
начал скучать, тосковать, мучиться разубеждением в самом себе и, наконец,
заболел; поправившись от болезни, в генваре 1845 года начал службу
сверхштатным канцелярским чиновником в Костромской палате государственных
имуществ, из которой перешел в том же 1845 году, в августе месяце, в
Московскую палату государственных имуществ, где в апреле месяце 1846 года
сделан был помощником столоначальника, в этом же году я снова обратился к
так давно оставленным литературным занятиям и написал роман в двух частях
Виновата ли она? [Этот роман вовсе не та повесть, которая под этим же
названием имеет быть напечатана в "Современнике" 1854 года.], который не был
напечатан, но замечателен для меня тем, что познакомил меня с Александром
Николаевичем Островским, писавшим в это время свою первую комедию Свои люди
- сочтемся и вызвавшим впоследствии меня на литературное поприще. В начале