"Борис Письменный. Берка - американец" - читать интересную книгу автора

мог слова сказать.
Наши столько времени ждали, не расходились, нудили и приставали:
- Что Америка? Как Америка?
Засыпая, не открывая глаз, Берка сказал только одно слово:
- Шумно. В Америке - шумно!

На другой день родственники пришли повидать Берку. Сели пить чай,
терпеливо ждали, что расскажет. Даже телевизор сделали потише.
Берка был в золотой блестящей рубашке из стопроцентного нейлона, вовсю
улыбался и курил, хотя давным-давно бросил. Я думаю, его там угощали в
Америке, он втянулся обратно. Гости качали головами и говорили:
- Берка наш - американец!
Одна тетя Песя сказала, что он измотался и почернел. На нее сейчас же
зашикали, указывая на рубашку - Э, где вы видели золотую рубашку? Много
таких видели?
- Рубашка красивая, - соглашалась Песя.
Потом начался полный гвалт и бардак: одни хотели спрашивать вопросы,
другие - просили - Дайте же человеку слово сказать!

- Хорошо, - начал Берка. - Про самолет хотите слушать? На самолете он
летал первый раз в жизни и, надо же так - сразу в Нью-Йорк, на ПанАмерикан.
- Самолет - ничего страшного нет. Не тошнит, не верьте. Все, что
давали, я чистенько скушал. Но скучновато. Лететь скучно. Мне еще повезло:
рядом оказался еврей из Ташкента, было с кем слово сказать. Он и раньше
летал на этой линии и знал, как попросить вина. Сиди, пей себе на здоровье,
Если хочешь.
Мы, конечно, хотели. Мы брали и пили. Почему нет, раз бесплатно. Дают
вино, давайте вино, а в остальном - ничего особенного. Скучно. Радио у них в
наушниках по-английски, ничего не переводят. Кругом - одни иностранцы, не с
кем нормально поговорить. Платишь за билет немалые деньги и сиди сиднем, как
истукан. В поезде хотя бы, знаете, за окном виды, а тут - совсем ничего, -
одно небо. Скучно.

В Амстердаме была остановка. Выходи в фойе, разминайся, пей
прохладительные напитки. Опять даром, пей, покуда не лопнешь. Там я первый
раз увидел заграницу. Не знаю почему, но я видел ее только там и больше
нигде. Я еще, помню, сказал себе: - Какой чудесный аэропорт! Какая чудесная
заграница! И все. Больше я ее не видел нигде. Даже в Америке.

Там же, в Амстердаме были первые цурес - в наш самолет попал другой
экипаж, некоторые пассажиры, по-моему, перепутали свои места и прокрались
незнакомые
люди. Возможно безбилетники, не мое дело. Битком самолет. Теперь кругом
меня сидели эти - неизвестно кто, они смеялись мне в лицо и болтали без
передышки. 'Мишигас' - сами говорят и сами же смеются. Мне то что - я не
понимаю ни слова. А лететь еще было долго - часов семь, полный рабочий день
в нашей зубопротезной клинике. Я совершенно не знал, куда себя девать. Они
устроили себе кино, прямо в проходе. Это опять без перевода, очень мне это
нужно! Я пошел в хвост и нашел моего ташкентца. Мы хотя бы могли
по-человечески говорить, и ходили друг другу в гости.