"Элизабет Питерс. Лев в долине ("Амелия Пибоди" #04) " - читать интересную книгу автора

Я по привычке заказала номера в гостинице "Шепард". Эмерсона это
категорически не устроило. Впрочем, я каждый год слышу от него одни и те же
жалобы и привыкла не обращать на них внимания. Есть гостиницы поновее,
предлагающие не меньше комфорта, зато постояльцы "Шепарда" получают все
мыслимые удобства и заодно попадают в самый центр великосветской жизни
Каира. Меня привлекает в этой гостинице как раз то, что совершенно
безразлично Эмерсону. Он бы предпочел поселиться в арабском квартале и
наслаждаться отсутствием водопровода и канализации. (Мужчины по своей
природе - неисправимые грязнули. Эмерсон относится к тем немногим, кто
осмеливается признаться в этом вслух.) Я уже научилась мириться с любыми
лишениями, но не вижу причин отказывать себе в комфорте, когда он доступен.
Мне хотелось отдохнуть несколько дней от корабельной скученности, прежде
чем удалиться в пустыню.
Уверена, любой счел бы это мое желание разумным. Эмерсон утверждает,
правда, что я предпочитаю "Шепард" из любви к сплетням, но это, конечно,
шутка.
Я слышала жалобы, будто в разгар сезона в "Шепарде" трудно найти
свободные номера, но мне обычно везет. Нас там встречают как давних и
желанных постояльцев. Поговаривают, что герр Бехлер, управляющий
гостиницей, смертельно боится Эмерсона, потому и удовлетворяет все его
требования, но к этим слухам нельзя относиться серьезно. Герр Бехлер -
мужчина рослый и крепкий, такого трудно запугать.
В этот раз он ждал нас на террасе, чтобы радушно приветствовать -
заодно с другими гостями, прибывшими в Каир александрийским поездом. Его
величавая голова с роскошной седой гривой возвышалась над толпой. Мы уже
готовились вылезти из кареты, когда позади нас остановился еще один экипаж.
Мы не могли его не заметить - столь сильное впечатление он произвел на
людей, отдыхавших на террасе. Публика разом оцепенела, уставившись на
прибывших. Через минуту мертвая тишина сменилась возбужденным
перешептыванием.
Два серых коня-близнеца, впряженных в экипаж, потряхивали гривами,
украшенными багровыми перьями; они гарцевали на месте, каждым движением
демонстрируя породистость. Высокий стройный мужчина в костюме для верховой
езды и надраенных башмаках спрыгнул на землю и бросил вожжи стоявшему на
задках форейтору. Казалось, по его черным волосам прошлись тем же
гуталином, что и по башмакам, тонкие черные усики выглядели нарисованными,
в правом глазу ослепительно поблескивал монокль.
- Будь я проклят, если это не мерзавец Каленищефф!
Эмерсон не умеет разговаривать тихо. На его зычный голос оглянулись
все, включая самого Каленищеффа, в бесстыжей улыбке которого проглянула
некоторая растерянность. Но уже в следующую секунду он пришел в себя и
помог выйти из экипажа своей спутнице.
На ее тонкой шейке и узких запястьях сверкали бриллианты, серо-зеленое
шелковое платье туго обтягивало стройный стан, на воротнике из белого
шифона мерцала брошь с изумрудами. Зонтик был в тон платью. Под зонтиком я
успела рассмотреть очаровательное смеющееся личико. Щечки и губки на этом
личике были гораздо ярче, чем им назначила Природа.
Эффектная пара стремительно поднялась по ступенькам и исчезла за
дверями гостиницы.