"Эллис Питерс. Тень ворона (Хроники брата Кадфаэля - 12)" - читать интересную книгу автора

- Собрание капитула окончено,- объявил он.
- Хорошо, что он отправится в путь завтра, погода обещает быть
ясной, - заметил Хью Берингар, выглядывая в сад через распахнутую дверь
сарайчика Кадфаэля, где они сидели вдвоем.
В саду еще зеленела трава и отважно распускались последние розы на
длинных, как хворостины, стеблях. Декабрь нынче, в 1141 году от рождества
Христова, пришел втихомолку, осторожной, вкрадчивой поступью, с ласковым
ветерком, который едва замутил небо тонкой пеленой облаков.
- Совсем как те перебежчики, что сперва дружно встали на сторону
императрицы, когда та была на вершине власти и славы,- сказал Хью с
усмешкой,- а теперь, когда ветер переменился, схоронились по своим углам,
чтобы перевести дух и не попадаться на глаза.
- Можно только посочувствовать его преподобию,- сказал Кадфаэль. -
Папский легат не может затаиться в углу как мышь, его поступки всегда на
виду. Его переход на другую сторону произойдет у всех на глазах. А дважды
за год делать столь крутые повороты - это для любого человека, пожалуй,
чересчур.
- Но ведь все это делается именем святой Церкви, Кадфаэль. Именем
Церкви! По-человечески он тут как бы ни при чем. Не человек, но
представитель Папы и Церкви совершает поворот, а Церковь и Папа Римский,
как известно, ошибаться не могут.
Генри Блуа и впрямь вторично в этом году созывал епископов и аббатов
на легатский совет. Первый совет состоялся седьмого апреля в Винчестере.
Тогда легат доказывал необходимость поддержать императрицу Матильду,
которая в тот момент была на вершине власти, тогда как ее соперник, король
Стефан, находился у нее в плену и сидел в Бристольском замке. Теперь же,
седьмого декабря, легату предстояло оправдывать в Вестминстере свой переход
на сторону короля Стефана, находившегося уже на свободе, тогда как граждане
Лондона положили конец притязаниям Матильды на корону, не дав ей
обосноваться в столице.
- Как только голова у него не закружится! - с шутливым восхищением
заметил Кадфаэль, покачивая головой с загорелой тонзурой.- Который же это
по счету поворот? Сперва присягнул Матильде, после того, как ее отец
скончался, не оставив мужского потомства, затем признал своего брата
Стефана, который в ее отсутствие захватил власть, потом, когда звезда
Стефана затмилась, он худо-бедно помирился с императрицей, оправдывая свой
поступок тем, что Стефан-де учинил обиду и поношение святой Церкви...
Теперь легату остается лишь обернуть то же самое обвинение против
императрицы, если только он не припас для короля другого объяснения.
- Да что тут скажешь нового? - пожал плечами Хью. - Он будет всячески
напирать на свой легатский долг и примется талдычить то же самое, что мы
уже слышали от него седьмого апреля! Стефана его слова убедят не более, чем
в свое время Матильду, но король только поворчит, а потом сделает вид,
будто поверил, - ведь ему, как и Матильде в свое время, позарез нужна
поддержка Генри Блуа. Ну, а епископ прикусит язык и, проглотив обиду,
сделает перед клириками вид, что ничего особенного не происходит.
- Скорее всего, для легата этот поворот будет последним,- сказал
Кадфаэль, бережно подкладывая в жаровню кусочки торфа, чтобы ее пламя
поддерживало в помещении ровное тепло. - Императрица собственными руками
погубила свою последнюю надежду получить корону.