"А.Пятигорский. Вспомнишь странного человека." - читать интересную книгу автора

русский жалованный, а истинно германский - фон Эйхен.
Георг Леопольд, а дальше забыл. Было третье имя -
Александр, кажется. Правильно! Сын его, Владимир
Александрович, студент-медик, был приятелем
Мариенгофа. Он, по-моему, как-то выжил... Нет, -
неожиданно резко оборвал он сам себя, - надо найти
человека и, если он окажется Вадимом Сергеевичем,
спросить его в лоб о Михаиле Ивановиче, ибо... - здесь он
сделал риторическую паузу, - ибо не было и нет могущего
оказаться Михаилом Ивановичем. Я чувствую, что он был
- а если еще жив, то и есть - фигура абсолютно
однозначная, и никакой вероятности или неопределенности
в отношении его быть не может; наблюдатель не может
наблюдать, скрываясь от наблюдаемого". - "Ну а если он
решил перестать наблюдать и стал скрываться?" -
попробовал я. "Тогда он сменил схему жизни, и его надо
искать по другим следам и приметам, но идти к нему
придется все равно от Вадима Сергеевича. Его вам никак не
избежать".
Таков был вердикт Шлепянова, резюмирующий его
теорию поисков обоих пропащих. Из этой теории мне и
пришлось исходить - как в моих дальнейших поисках этих
людей, так и - когда я на месяцы, а то и года забывал о них
полностью - в попытках понять свою собственную
ситуацию человека, периодически пропадающего для
самого себя.



ГЛАВА 3. ВИЗИТ К АЛЕШЕ

Но подумайте, сколь часто в перипетиях
и пертурбациях жизни нам приходится
полагаться на чувства и сознание тех, кто
заведомо ниже и примитивнее нас.
Г. И. Гурджиев

По мере поглощения Новым Арбатом всего того
каменного и деревянного, что лежало между старым
Арбатом и Поварской, прежнее обиталище Нейбауэров
можно было обнаружить разве что в царстве теней. После
смерти Елены Константиновны, поминок по Людмиле
Ивановне и визита к кузену Кириллу я, сломив почти
непреодолимое упорство девушки из адресного бюро
напротив Большого театра, отправился в Сокольники.
Форсировав по крайней мере три Оленьих улицы и
очутившись на четвертой, совсем уже неожиданно перед
тем именно, нужным мне деревянным двухэтажным, почти
дачным домом, я уже поднял руку, чтобы позвонить, когда
заметил ржавую дощечку с полустертой надписью: "С. Ф.