"Александр Пятигорский. Древний Человек в Городе" - читать интересную книгу автора

"Таверна", где был заказан номер.
На журнальном столике лежало письмо от Вебстера с извинением, что тот
не мог его встретить из-за необходимости быть в это время в другом месте. Он
вернется через два дня и надеется, что за это время Август посмотрит
восточную часть Города и главное - Новую Эстакаду. "Ума не приложу,- писал
Вебстер,отчего она называется новой, когда никакой другой эстакады в Городе,
кажется, никогда не было и вообще в этой части Города вряд ли найдется
более древнее сооружение". Еще он сообщал, что, вернувшись, поместит
Августа в свой городской дом, где они будут обсуждать их будущую совместную
работу о протокерских влияниях в формировании ранней цивилизации Города. (Уж
не сошел ли он с ума? Или я? Нет.) И дальше: "Валентин Иванович рекомендовал
Вас как человека, который, хотя и не являясь историком и даже отрицая
историю, сможет именно благодаря этому (чему?) оказаться бесценным
участником нашего начинания". Бессмыслица полная, но где же все-таки
поужинать? Или сначала выпить немного здесь же, в отеле?
"Нет, нет, никого не слушайте, если действительно интересуетесь нашей
историей! И держитесь подальше от этих умников из Северной Трети, всех этих
переученных профессоров и недоучившихся аристократов! - Бармен говорил с
радостным раздражением любителя, жаждущего запоздалого признания от
профессионала из другой области. - Очень хорошо, что вы не историк. Кто
теперь будет этих козлов слушать? Леды? Да их и не было никогда! Их просто
выдумали, чтобы ссылаться на них, когда не хочешь говорить о самом себе. Я
вот недавно прочел маленькую книжку о евреях. Вы знаете, кто такие евреи?
Уверяю вас, на самом деле их нет. Как нет и ледов. И те и другие выдуманы
для сведения концов с концами. Так вот, повторяю, Город никогда не владел
прибрежной полосой, никогда. Вы даже можете услышать, что он и не нуждался в
выходе к морю - и в этом мнении есть свой резон, уверяю вас. При всей его
близости к бухте двенадцать километров пологого спуска вниз от городской
границы, но по вполне приличной дороге, построенной три тысячи лет назад,-
Город по своей природе совсем не прибрежное место. Подумайте, Город, где в
ясную погоду с крыш и балконов видны белые барашки прибоя, чужд всему
морскому. Здесь даже устриц и кальмаров не особенно любят. Кстати, взгляните
на меню: жареная свиная грудинка в устричном соусе. Но это - исключение, и
притом божественно вкусное, уверяю вас".
Он несколько устал от воодушевления бармена, но тот просил не искать
ужина на стороне, и Август решил - до еды оставалось еще часа полтора -
медленно прогуляться к Вокзальной площади. Выпитая водка странным образом
погасила голод. Второй стаканчик он уже пил в вокзальном ресторане, сидя
перед огромным раскрытым окном с видом на улетающую стрелу железнодорожного
моста.
Когда он поднялся, чтобы вернуться в отель, неожиданно появившийся
официант с телефоном в руке протянул ему трубку: "Вам звонок, сэр". - "Мне?!
Но откуда вы знаете, КТО я?!" - "Вы Август, сэр?" - "Безусловно".- "Тогда
возьмите трубку". "Слушай внимательно,- начал Валька,- и, если можно, не
задавай кретинских вопросов. Когда увидишь Вебстера, тоже постарайся их не
задавать. Вернемся к нашему последнему разговору. Слушай. Когда мы думаем об
истории или, скажем точнее, об одном историческом событии, то думаем о нем
только в отношении времени. То есть как о том, чего не было ни до, ни после
того, как оно случилось. Что же касается пространства этого события, то оно
всегда определено, будь то мир, Европа, Город или какое угодно другое место.