"Андрей Платонов. Московская скрипка" - читать интересную книгу автора

напрягающихся в своей силе, чтоб горел свет в темноте, шло чтение книг,
мололась рожь моторами для утреннего хлебопечения, чтоб нагнеталась вода по
трубам в теплые души танцевальных зал и происходило зачатье лучшей жизни в
горячих и крепких объятьях людей - во мраке, уединении, не видя своих лиц, в
чистом чувстве объединенного счастья, - чтоб, наконец, - сиял огнем и
блестел радостью город ее юности, мировая столица человеческого труда, ума и
человечности. Лиде Осиповой не столько хотелось переживать самой эту жизнь и
наслаждаться, сколько обеспечивать ее успех, - круглые сутки стоять у
тормозного крана паровоза, везя людей навстречу друг другу, чинить трубу
водопровода, ездить на катке, прессуя новый асфальт, вешать лекарства
больным на аналитических весах - и потухнуть вовремя лампой над чужим
поцелуем, вберя в себя то тепло, которое только что было светом. Свои
интересы при этом она не отвергала - ей тоже надо было девать куда-нибудь
свое большое тело, - она их лишь откладывала до более дальнего будущего: она
была терпелива и могла ожидать.
Когда Лида свешивалась из своего окна в эти вечера одиночества, ей
кричали снизу приветствия прохожие люди, они звали ее с собою в общий летний
сумрак, ей обещали показать все аттракционы парка культуры и отдыха и купить
цветов и два торта. Лида смеялась им, но молчала и не шла.
Позже Лида видела сверху, как начинали населяться окрестные крыши
домов: через чердаки на железные кровли выходили семьи, стелили одеяла и
ложились спать на воздухе, помещая детей между матерью и отцом; в ущельях же
крыш, где-нибудь между пожарным лазом и трубой, уединялись женихи с
невестами и до утра не закрывали глаз, находясь ниже звезд и выше
многолюдства.
После полуночи почти все видимые окна переставали светиться, - дневной
ударный труд требовал глубокого забвения во сне, и с шепотом шин, не
беспокоя лишними сигналами, проходили поздние автомобили. Лишь изредка
потухшие окна снова освещались на короткое время - это приходили люди с
ночных смен, ели что-нибудь, не будя спящих, и сразу ложились спать; другие
же, выспавшись, вставали уходить на работу - машинисты турбин и паровозов,
радиотехники, бортмеханики утренних рейсов, научные исследователи и прочие
отдохнувшие.
Дверь в свою квартиру Лида Осипова часто забывала закрывать. Однажды
она застала незнакомого человека, спящего вниз лицом на полу на своей
верхней одежде. Лида подождала, пока он повернется лицом, и тогда узнала в
нем музыканта, игравшего около Пушкина. Сарториус пришел сюда без спроса, а
скрипку спрятал в уборной. Проснувшись, он сказал, что хочет у нее пожить, -
здесь просторно и ему нравится. Лида Осипова не решилась отдалять его из-за
бедности в жилищах и своего права на дополнительную площадь, - она
промолчала и дала жильцу подушку и одеяло. Сарториус стал жить; по ночам он
вставал и подходил на цыпочках к спящей Лиде, чтобы укрыть ее одеялом,
потому что она ворочалась, раскрывалась и прозябала. Через несколько дней
жизни в квартире Осиповой скрипач уже укреплял каблуки на стоптанных
выходных туфлях Лиды, втайне чистил ее осеннее пальто от приставшего праха и
согревал чай, с радостью ожидая пробуждения хозяйки. Лида сначала ругала
скрипача за подхалимство, а потом, чтоб избежать такое рабство, ввела со
своим жильцом хозрасчет - стала штопать ему носки и даже брить его щетину по
лицу безопасной бритвой.
Когда же Лида уходила на работу, Сарториус тихо начинал играть на