"Антон Платов. Замок в ничейных землях [F]" - читать интересную книгу автора

А потом Конн, самый старый из наших оружейников, долго баюкавший в
руках мой Ярран, сказал вдруг, что может снова сделать меч целым. Мало кто
удивился - Конн знал многие древние секреты харалужной стали. Он честно
сказал, что его харалуга будет хуже этой, древней, но лучшей из всего, что
он когда-нибудь делал. "Новый клинок приживется к старому, - сказал он, -
потому что у меня тоже есть частица железа, капнувшего со звезд, и для
твоего меча, наследник клана, я отдам ее." И никто тогда - даже зеленые
подмастерья - не попросили у него показать это железо. Настоящие Мастера
не доверяют чужим глазам...
И Конн перековал древний меч.
Возрожденный Ярран был нешироким и не очень длинным, и довольно легким
- пять фунтов. Не было на нем границы между старой и новой сталью, клинок
лишь немного светлел к острию и темнел к рукояти.
Снова блестела свежей бронзой прямая гарда, и рукоять вновь была
обмотана витым серебром.
И я поклонился Конну, принимая меч из его рук.
А старый мастер умер, словно бы закончив все свои дела на земле, летом
того же года. И Ярран был последним его мечом...
...Рату, колдун моего отца, говорил следующей весной, что именно
находка древнего меча - причина всего того странного, что было потом. Но я
думаю, он не прав, - появление Яррана было просто первым из тех событий.
Впрочем, не знаю.
Еще был жив старый Конн, когда в селениях клана стало твориться
необычное: кто-то видел призраков, появляющихся с Нидамских трясин, кто-то
говорил о собаках Аннуна, выходящих из-под земли - огромных гончих с
шкурой цвета первого чистого снега и огненно-алыми ушами... Отец
волновался, он не любил таких вещей. А летом мной самим вдруг овладело
странное нетерпение, похожее на зов в дорогу, на стремление отправиться в
путь; нетерпение, в котором смешивались непонятная печаль и ожидание
чего-то неизвестного. Кажется, я мучился слишком явно, и отец, конечно,
заметил это - он всегда прекрасно чувствовал людей. Когда он спросил меня
прямо, я ничего не смог объяснить ему, только вдруг, ни с того, ни с сего,
посоветовал ему ждать нападения со стороны западных кланов. То есть
"вдруг" - это было для него, а я тогда снова ощутил это, и понял, что быть
войне. Отец покачал головой и оставил меня.
Война действительно случилась - осенью, когда был уже собран урожай, -
и это была первая большая война в моей жизни. Я был тогда ранен, но не
серьезно. Мы отогнали западных на их земли, и тогда отец спросил меня,
откуда я узнал о войне еще летом. И снова я ничего не смог ему объяснить.
А когда выпал первый снег, над замком явилась Дикая Охота - ее видели
все. Десятка два всадников пронеслись над башнями, и копыта их огромных
коней выбивали искры из самого воздуха. Белоснежные псы с алыми ушами
неслись по сторонам от них, и сам Владыка Павших верхом на диком
восьминогом коне скакал во главе Охоты, и рога украшали его шлем, и глаза
пылали огнем сквозь прорези лицевой пластины...
И тогда отец испугался. Конечно, не за себя - за клан. Он верил во
Владыку Павших и, как и все мы, почитал Его старшим среди богов, но вовсе
не хотел встречаться с Ним раньше времени. На совете зимнего солнцеворота
отец спросил старейшин семей, что означает все то, что происходит. Колдун
Рату сказал тогда, что Владыка чувствует возрождение меча, выкованного в