"Доктрина зависимого возникновения в тибето-монгольской схоластике" - читать интересную книгу автора (Донец А. М.)

3.8. ЖАЖДА (T#342;#350;#325;#256;; SRED РА)

Санскритское название этого члена – t#343;#351;#326;#257; – имеет значение «жажды, алчности, жадности, желания» [Кочергина, 1987, с. 247; Monier-Williams, 1995, p. 454], а тибетский эквивалент sred pa – «желания, любви, вожделения, привязанности» [Рерих, вып. 10, с. 114]. Общим для них будет значение желания. Жажда как восьмой член обусловлена ощущением. В Сутре «Десяти ступеней» сказано: «Желание в отношении ощущения – жажда» [Чандракирти, 1912, с. 187]. Жажда – это желание ('dod pa), имеющее своим объектом ощущения. Именно желание признается злом [Дхаммапада, с. 129]. Ощущения подразделяются на три вида: блаженство, страдание и индифферентность. Желание в отношении блаженства проявляется двояко – не расставаться с ним и снова стать его обладателем, а в отношении страдания – расстаться с ним и больше никогда не иметь с ним дела. Суматишилабхадра считает, что в отношении индифферентности имеется желание пребывать в ней. Но при рассмотрении ощущения он отвергал такую возможность [Суматишилабхадра, л. 19]. Индифферентность сама по себе не вызывает желаний. Но бывают ситуации, когда имеется желание обрести ее (при наличии страдания – «хочется покоя») или, наоборот, избавиться от нее (когда при слишком длительном пребывании в индифферентности становится скучно). В первом случае желание индифферентности фактически является желанием избавиться от страдания, а во втором – желание избавиться от индифферентности можно трактовать как проявление потребности в достаточно высоком уровне эмоциональной жизни. Как бы там ни было, индифферентность не может рассматриваться однозначно в отношении желания, в то время как блаженство и страдание такой однозначностью обычно обладают. На этом, вероятно, основании Цзонхава не относит желание в отношении индифферентности к восьмому члену [Чже Цонкапа, 1995, с. 79].

Поскольку жажда определяется не только как обусловленное ощущением желание, но и как обуславливающее девятый член – приверженность, представляющую собой усилившуюся жажду, то желание не расставаться с блаженством является жаждой, которую называют жаждой желаемого ('dod pa), а желание снова стать обладателем блаженства, представляющее собой более сильную жажду и содержащее элемент пристрастия ('dod chags) и привязанности (chags pa), является приверженностью. Желание расстаться со страданием – жажда, называющаяся жаждой страшащейся ('jigs pa), а желание никогда не иметь с ним дела – приверженность. Желание не расставаться с жизнью – жажда, называющаяся жаждой существования (srid pa), а желание получить новое существование – приверженность [Суматишилабхадра, л. 19-20].

Говорят еще о третьем виде жажды – жажде существования (srid pa'i sred pa), когда «из-за опасения, страшащегося прерывания собственного [бытия], желают нового существования» [Гедун Дандар, 2, л. 14]. Сюда следовало бы отнести и желание не расставаться с жизнью. В известном смысле эту жажду можно истолковывать как нежелание расставаться с индифферентностью, связанной с жизнью, поскольку по смерти, как полагают, нет никаких ощущений вообще, и желание обрести индифферентность снова. Но даже если признать желание нового существования именно желанием ощущения индифферентности, то и тогда это будет не жаждой, а приверженностью, жаждой будет только желание не расставаться с индифферентностью. Поскольку же с существованием связаны не только индифферентность, но и другие ощущения, то не следует отождествлять желание в отношении индифферентности с желанием в отношении существования. Поэтому даже желание не расставаться с жизнью, имеющее своим объектом именно существование, а не ощущение, нельзя называть жаждой, относящейся к восьмому члену. Поэтому Цзонхава определяет жажду – восьмой член как желание не расставаться с блаженством и желание расстаться со страданием [Чже Цонкапа, 1995, с. 79].

Отличительной чертой жажды как восьмого члена является то, что она осуществляет «вскармливание» (gso bar byed pa) отпечатка деяния-кармы [Гедун Дандар, 2, л. 14]. Как это происходит? Некий человек по каким-то мотивам впервые выпил вино. Это деяние оставило в сознании отпечаток (bag chags). Вино вызвало у него представление о приятности, это – соприкосновение. Затем возникает удовольствие – переживание блаженства, это – ощущение. Ощущение блаженства породило желание не расставаться с ним, это – жажда. Когда блаженство начинает уменьшаться, он из желания не расставаться с ним снова пьет вино, это – «вскармливание» отпечатка деяния жаждой. На другой день у него возникает желание снова испытать блаженство опьянения, это – приверженность. Если он из-за этого желания снова пьет – это «вскармливание» отпечатка деяния приверженностью.

Другой случай. Человека укусил комар. Укус вызвал у него представление о неприятном, это – соприкосновение. Затем возникает неудовольствие – переживание страдания, это – ощущение. Возникает желание избавиться от страдания, это – жажда. Из-за этого желания он убивает комара, это деяние, оставляющее в сознании отпечаток. Если при этом его снова кусают комары, и он из желания избавиться от страдания убивает их, это – «вскармливание» отпечатка деяния жаждой. Если он видит, что вокруг летает много комаров, у него возникает желание предотвратить будущие страдания от их укусов, это – приверженность. Если из-за этого желания он распыляет яд и убивает комаров, это – «вскармливание» отпечатка деяния приверженностью. Эти примеры аналогичны приведенным Суматишилабхадрой [Суматишилабхадра, л. 19-20], но содержат более полный набор элементов, необходимых для демонстрации «вскармливания» жаждой и приверженностью.

Теперь можно перейти к определениям. Жамьян Шадба называет жаждой обладание радостью – dga ba [Жамьян Шадба, 1, л. 14]. Этот термин означает, что кому-то нравится что-то и он относится к нему с радостью. Но это чувство, которое не содержит характерной для желания устремленности. Кроме того, эта радость может относиться только к жажде желаемого. Гедун Дандар описывает жажду как жажду своего объекта, «вскармливающую» деяние [Гедун Дандар, 2, л. 14]. Но это только указывает на функцию, но не вскрывает сущность. В другой работе он определяет ее как желание не расставаться со своим объектом [Гедун Дандар, 1, л. 5]. Это тоже неверно, поскольку исключает жажду страшащуюся. Суматишилабхадра толкует жажду как желание, возникающее при переживании трех видов ощущений [Суматишилабхадра, л. 19]. Но жажда существования не относится к восьмому члену. Цзонхава определяет жажду как желание не расставаться с блаженством и желание расстаться со страданием [Чже Цонкапа, 1995, с. 79]. Но здесь тоже отсутствует ряд моментов, характеризующих жажду именно как восьмой член.

Учитывая вышеизложенное, можно сделать следующее определение жажды:

Границы существования жажды – от реализации ощущения до реализации приверженности [Жамьян Шадба, 1, л. 14].

По своей сути жажда и приверженность являются клешами, вызывающими неуспокоенность (ma zhi bar byed pa) ума, из-за которой совершаются деяния типа овладения желаемым и т. д., что приводит к накоплению кармы. Поэтому считаются причинами, вызывающими осуществление перерождения [Суматишилабхадра, л. 20].

При объяснении второй из четырех истин святого – истины «возникновения всего» (kun 'byung) обычно говорят о деянии – карме и клешах как причине перерождений. При объяснении же клеш говорят, в основном, о жажде. Хотя конечной причиной перерождений и является неведение, но главной (gtso bo) считается жажда, поскольку она вездесуща (thams cad du 'gro ba) – действует во всех обстоятельствах, временах, областях и может быть временным побудителем (dus kyi кип slong) благих, неблагих и т. д. деяний. Именно поэтому при объяснении прекращения страдания в Сутрах часто говорится: «С устранением жажды благодаря пониманию соответствующего истинному характеру сущего (tshul bzhin) прекращаются деяния сансары…» [Гедун Дандар, 4, л. 72Б-73А].

Жажда имеет место у существ трех Миров. Имеется отвергаемая видением и отвергаемая созерцанием. Имеется у обычных существ. При постижении истины жажда исчезает, хотя ощущения и имеют место[135]. По некоторым данным, именно жажда определяет направленность промежуточного существования, т. е. каким будет следующее рождение [Гедун Дандар, 2, л. 14].

На картине, изображающей «Колесо сансары», жажда представлена в виде человека, пьющего вино. Пьющему вино «никогда не бывает мало»: он все пьет и пьет и никак не может остановиться, расстаться с блаженством опьянения. Если же он пьет с похмелья, то устраняет этим страдание.