"Леонид Платов. Бухта Потаенная" - читать интересную книгу автора

не только гидрографическая каверза, это была еще и ловушка для
опрометчивых и торопливых навигаторов. Мало того, что проход между косой и
материковым берегом был узок, он был изогнут подобно самоварной трубе.
Словом, здешняя природа явно благоприятствовала нарушителям закона,
искавшим уединения.
Зато, едва лишь судно наше прошло узкость, мы очутились посреди залива
сказочной голубизны. Вода в нем даже не была подернута рябью - волнение с
моря почти не достигало сюда в штиль.
За косой был высокий берег, а еще дальше - неоглядные пространства
тундры, поросшей мхом и лишайником, вразброс лежащие валуны и среди них
лужи-лайбы, никогда не просыхающие летом. Все серо-серо! Тундра во всей
своей наготе, пустая, протянувшаяся на многие сотни километров к югу. И
ведь сейчас полярное лето, середина августа! А как мрачно, наверное, все
это выглядит зимой...
Впрочем, пейзаж - дело вкуса. Для Абабкова Потаенная являлась,
бесспорно, самым приятным уголком на свете.
Я, разумеется, не рассчитывал на то, что он встретит нас хлебом-солью.
Полагаю, и вообще-то он редко бывал в губе, полностью положившись на
своего управляющего. Вместо Абабкова нас встретили пять или шесть пестрых
сибирских лаек. Они сидели в ряд на мокром прибрежном песке и внимательно
следили за тем, как мы, подняв в заливе волну, швартуемся у шаткого
деревянного причала. Матросы попробовали было подозвать их, но собаки с
негодующим лаем разбежались.
Судя по всему, рудник работал до последнего дня - упрямый владелец его,
вероятно, продолжал надеяться, что зрение мое в море "ухудшится". Надо
думать, люди Абабкова уехали отсюда буквально за несколько минут до нашей
высадки, тогда лишь, когда увидели, что судно, приближающееся с юга,
изменило курс и повернуло ко входу в губу. При этом они так торопились
убраться, что в суматохе не успели собрать всех своих ездовых собак.
Можно предположить, что рудокопам приказано было в случае опасности
"прибрать все под метелочку". Однако они поленились, понадеялись на авось,
как частенько бывало в то время, и следы незаконного их пребывания в
Потаенной остались.
Мы убедились в том, что медь добывалась хищническим, чуть ли не
первобытным способом.
Рудокопы работали только летом. Жили они даже не в землянках, а в
каких-то ямах или норах. В одной из них матросы нашли котелок с
недоеденной кашей, в другой припрятано было кое-что из оборудования, до
крайности примитивного. Поодаль в тундре чернел провал котлована.
Тень карающего закона нависала над Абабковым, поэтому подручные его
спешили выжать из залежей все, что можно, пока их не схватили за руку.
И вот схватили!
Теперь губа, которую Абабков старательно прятал от гидрографов, заняла
свое место на карте и в лоции, где я посвятил ей несколько скупых слов,
лишенных всяких эмоций:
"Под такими-то и такими-то градусами, минутами, секундами северной
широты и такими-то восточной долготы у северной оконечности полуострова
Ямал - губа, отгороженная от моря узкой песчаной косой, которую вода,
возможно, прорывает весной... берег, сложенный из песка и глины, приподнят
над морем на двенадцать метров, далее переходит во всхолмленную тундровую