"Леонид Платов. Когти тигра" - читать интересную книгу автора

получил назначение! Опять кому плохо? Мне. К Державину, это надо понимать!
На бронекатера! Он в освобождении Белграда участие принимал! А я что? За
полторы сотни километров от фронта телепаюсь взад-назад с тралом за
кормой. Одно только и слышишь: "По местам стоять! Вправо-влево не ходить!"
Фу!..
Пауза. Кичкин - мечтательно:
- А биография-то у Державина! Мне Гудков рассказывал. Был пограничником
на Дальнем Востоке, водолазом, боцманом. На подготовительных курсах его
вызвали к доске, велели "а" в квадрате написать. Он взял да и вывел букву
"а", потом обвел ее квадратом. Но все преодолел, закончил училище одним из
первых. А теперь гляди: командир бригады бронекатеров, Герой Советского
Союза, признанный мастер десантов! Мне нравится, когда у человека такая
биография. Чтобы взлеты были и падения - тогда интересно.
- Опять заносит тебя! Какие же взлеты и падения могут быть у минера?
Первое его падение обычно и последнее.
- Насчет падений я фигурально. Но у нашего комбрига, я уверен,
какая-нибудь совершенно гладенькая, успокоительно-прямолинейная биография.
Все, понимаешь, приплюсовывалось одно к одному, как в старое время
капиталец округлялся - по копеечке.
- А у тебя не прямолинейная?
- Что ты, Петрович! У меня прямо-таки роковая биография.
- Да ну?
- Верно говорю. У некоторых, знаешь, происхождение, всю жизнь борются
со своей анкетой. У других фамилия плохая - например, Заяц. Хотя был,
кажется, такой командир крейсера - Заяц. А у меня, представь, дата
неудачная.
- Какая дата?
- Рождения. Не вовремя родился. Вот пишут в романах: герой проклял день
своего рождения. А я лично не день - год. Мне бы на три-четыре года раньше
родиться - тогда бы хорошо.
- Почему?
- Тогда бы я к началу войны окончил училище, оборонял Ленинград или
Севастополь или служил на Севере. Нет, вот кому, я считаю, повезло:
комбригу нашему! Ты прикинь, Петрович: тридцати лет не было - младший
флагманский минер флота! Едва за тридцать перевалило - командир бригады
траления! Ну не завидно ли, скажи!
Скорбный вздох.
- Я и то до смерти рад, что хоть к концу войны подоспел. Все же легче.
А то кто-нибудь спросил бы: что вы делали во время Великой Отечественной
войны? Учились на военного моряка? Только и всего? Выходит, избрали
военную профессию и были только свидетелем, современником войны? Нехорошо!
Некрасиво, товарищ Кичкин!
Вдруг Петрович протяжно, с хрустом зевает:
- Ну, Гена, отвел душу? А теперь слушай команду: по койка-ам! Я свою
вахту уже отстоял. А тебе с восьми на вахту.
- И не говори! Как подумаю, что утром опять: "Заводи трал! Сохраняй
строй уступа! Подсекай мину!"...
Палуба пуста.
...Быть может, Кичкин рассуждал бы по-иному, если бы знал, какой
разговор о нем вели недавно комбриг и начальник походного штаба.