"Леонид Платов "Летучий голландец" уходит в туман" - читать интересную книгу автора

вскинулся от ощущения опасности - привычка военного человека.
Нет, крысы на его груди не было. И он проснулся не дома, а в чужой
каюте. Враг был рядом. Снизу доносились его прерывистое, со свистом,
дыхание, озабоченная воркотня, шорох бумаги.
Шубин сразу овладел собой. У таких людей не бывает вяло-дремотного
перехода от сна к бодрствованию. Сознание с места берет предельную скорость.
Минуту или две он лежал с закрытыми глазами, не шевелясь, припоминая:
"Я финн, летчик. Сбит в воздушном бою, - мысленно повторял он, как урок. -
Подобран немецкой подводной лодкой. Я лейтенант. Меня зовут... Но как же
меня зовут?.."
Ему стало жарко, словно он лежал в бане, на верхней полке. Он забыл
свою финскую фамилию.
Имя, кажется, Аксель. Да, Аксель. А фамилия? Ринен?.. Мякинен?..
Нет, ни к чему напрягать память. Будь что будет! Надо, как всегда, идти
навстречу опасности, ни на секунду не позволяя себе поддаваться панике.
Переборки и подволок чуть заметно подрагивали. Значит, подводная лодка
двигалась, хоть и не очень быстро.
Шубин свесил голову с верхней койки. Он увидел спину и затылок
человека, который сидел на корточках у раскрытого парусинового чемодана и
копался в нем.
- Все потонут, все, - явственно произнес человек. - Он разговаривал сам
с собой. - И командир потонет, и Руди, и Гейнц. А я - нет!.. - Он негромко
хихикнул, потом вытащил из-под белья пачку каких-то разноцветных бумажек и,
шелестя ими, принялся перелистывать. - Но где же мой Пиллау? - сердито
спросил он.
Шубин кашлянул, чтобы обратить на себя его внимание.
Человек поднял голову. У него было одутловатое, невыразительное, словно
бы сонное лицо. Под глазами висели мешки, щеки тряслись, как студень. Шею
обматывал пестрый шарф.
- Вы, наверное, здешний штурман? - спросил Шубин. - Извините, я занял
вашу койку.
Человек в пестром шарфе, не вставая с корточек, продолжал разглядывать
Шубина.
- Нет, я не штурман, - сказал он наконец. - Я механик.
- А сколько времени сейчас, не можете сказать?
- Могу. Семнадцать сорок пять. Вы проспали почти восемь часов.
Восемь? Но ведь через шесть часов подводная лодка должна была подойти к
берегу?
Шубин поспешно соскочил с койки.
- Я вижу, вам не терпится обняться с друзьями, - так же вяло заметил
механик. - Не торопитесь. У вас еще есть время. Мы даже не подошли к опушке
шхер.
Вот как! Стараясь не выдать своего волнения, Шубин отвернулся к
маленькому зеркалу, вделанному в переборку, и, сняв с полочки гребешок,
начал неторопливо причесываться. При этом он даже пытался насвистывать.
Почему-то вспомнился тот однообразный мотив, который исполнял на губной
гармошке меланхолик в шхерах.
Механик оживился.
- О, "Ауфвидерзеен"! Песенка гамбургских моряков. Вы бывали в Гамбурге?
- Только один раз, - осторожно сказал Шубин.