"Сергей Платов. Зимнее обострение ("Дружина специального назначения" #3) " - читать интересную книгу автора

вида нечисти удалился прочь, попыхивая трубкой и старательно пытаясь выдать
на гуслях "Каприз" Паганини.
"Нет справедливости на белом свете, вот нет и все!" - такая нерадостная
мысль посетила все три головы Моти, когда про него опять забыли. Конечно,
забыт он оказался не как всеобщий любимец (еще чего не хватало!), а как член
"Дружины специального назначения", но от этого маленькому Змеенышу было не
легче. Богатыри разделили между собою подозреваемых и отправились их
нервировать, а чтобы дать задание бедному Горенышу никто и не подумал. Но
тем и отличается опытный дружинник от зеленого новобранца, что в трудную
минуту душевным мукам и страданиям он предпочитает решительные действия. Как
уже неоднократно говорилось, Змей был цвета "мокрый асфальт", а стало быть,
решительно и бесповоротно причислил себя к категории закаленного в боях,
умелого, матерого и где-то даже безжалостного бойца. Новое состояние души и
тела требовало немедленного своего проявления. К величайшему сожалению,
никакой войны или, на худой конец, пьяной драки на горизонте не наблюдалось.
Первого - по причине традиционного зимнего затишья, а второго - вследствие
именного княжеского указа, запрещающего на пирах всяческое рукоприкладство.
В сложившейся ситуации единственной возможностью показать себя с лучшей
стороны, решил Мотя, было забыть обо всех обидах и поскорее присоединиться к
остальным членам команды, дабы помочь им воплотить план черта в жизнь.
Первым в очереди на помощь Гореныша конечно же оказался обожаемый им хозяин.
Общаться с Февронией Халявщицей и ее сынком Студнеславом Соловейка
отказалась категорически, сославшись на расшатавшиеся нервы и стойкое
желание в их присутствии применить свой необычный талант на практике. Так
как Илюха на свои нервы не жаловался, а время силовых операций еще не
пришло, старший богатырь скрепя сердце взял уже знакомую ему парочку на
себя.
После недолгого поиска она была обнаружена в состоянии поглощения пищи
за отдельным столом неподалеку от трона. Из-за прямо-таки немыслимого
количества сурьмы и белил на лице возраст мамаши определить было невозможно,
а вот ее отпрыску, на первый взгляд, было лет двадцать. Несмотря на разницу
в поле и возрасте, харчевались родственнички с примерно одинаковой
скоростью.
- Смотрите-ка, мамаша, опять этот монах-расстрига! - встретил
Солнцевского противный голосок Студнеслава. - Ну помнишь, который еще на
соревнованиях со своей полюбовницей разобраться никак не мог!
- Конечно, помню, - хмуро отозвалась Феврония, со свирепым выражением
лица отрывая несчастному жареному куренку ногу. - Гнать нужно этого повара,
опять пересолил.
- А ведь соль-то нынче на базаре чуть не на вес золота идет, поддакнул
сыночек, ненадолго отрываясь от свиного окорока. - Совсем столица зажралась.
- Не говори, вся страна на них горбатится, а они тут жируют, - охотно
согласилась с отпрыском Халявщица, продолжая расчленять несчастную птицу.
Честно говоря, Илюха слегка онемел, услыхав такой до глубины души
знакомый ему диалог. Подумать только, много веков спустя, на своей временной
Родине, он, как столичный житель, не раз слышал подобные высказывания;
- Поди всем, что на этом пиру сожрано, можно было наш родной Халявец
цельный месяц кормить, - не унимался Студнеслав, не обращая на подошедшего
богатыря ровным счетом никакого внимания.
- Скажешь тоже, месяц... - смачно рыгнув, возразила сыну Феврония -