"Сергей Платов. Зимнее обострение ("Дружина специального назначения" #3) " - читать интересную книгу автора

Тут средний богатырь на некоторое время оторвался от созерцания неба и
вновь что-то шепнул на ухо Солнцевскому.
- Но от последнего желания он не отказывается, - озвучил слова друга
Илюха, - дозвольте, ваше благородие, вашему верному богатырю трубочку перед
смертью выкурить и на гуслях думу кручинную вывести.
Князь настолько растерялся после подобного Изиного демарша, что
обошелся простым кивком головы: мол, давай, выводи.
Вообще-то разрешение на курение в общественном месте для черта не
требовалось, он и так дымил словно паровоз, поэтому сразу перешел ко второму
пункту. Изя лихо заломил меховую шапку на затылок и резво ударил по струнам.
К своему великому удивлению, через несколько тактов Илюха узнал
исполняемое произведение, узнал, и тут же бросил взгляд на Берендея. Так и
есть! Губы повеселевшего было князя еле заметно пытались проговорить
трагические слова песни. С каждым словом облик самодержца обретал
первоначальный хмурый вид.
Илюха старательно почесал в затылке и припомнил историю, что произошла
около полугода назад. Берендей тогда вел неравную битву с зеленым змием и
попытался перенести боевые действия в "Чумные палаты", подальше от
бдительного ока супруги. Они с Изей поначалу сопротивлялись, но вспомнили о
мужской солидарности и встали под знамена загулявшего князя. Правда, вскоре
биться довелось на два фронта, со змием и с коалиционными происками - в лице
Любавы и Агриппины. Под их бурным натиском пришлось уйти в глухую оборону и
запереться в бане. Двери были крепкие, отступали не с пустыми руками, так
что загулявшие мужчины могли продолжить возлияния в относительной
безопасности и в таком же относительном комфорте. Два дня из осажденной
крепости раздавалось недружное, но искреннее пение: "...врагу не сдается наш
гордый "Варяг", пощады никто не желает!"
В перерывах между позиционными боями Илюха рассказал фильм про гибель
героического крейсера и не менее героической канонерки Берендею, и тот со
всей широтой душевной, как никто другой, принял близко к сердцу подвиг
русских моряков. А уж песня вообще выбивала неизменную слезу из вельможных
очей верховного правителя Киева.
Боеприпасы таки подошли к концу, и безоружные, но не сломленные духом
бойцы были вынуждены капитулировать. Напоследок князь предлагал непременно
открыть кингстоны или, в крайнем случае, подпалить баню, но прижимистый Изя
уговорил обойтись разбитым об стену ковшом. На уговоры Берендей поддавался
плохо, но в конце концов пошел на компромисс и разнес вдребезги помимо ковша
еще три шайки. Наконец, дверь была открыта и загулявшая троица сделала
нетвердый шаг наружу, предварительно напомнив противнику о правилах
отношения к военнопленным, предусмотренных Женевской конвенцией. Конечно, ни
Агриппина, ни Соловей о них и слыхом не слыхивали, и вся компания получила
по полной программе.
Однако тогда, в остывающей бане, князь был по одну сторону баррикад с
мужской составляющей "Дружины специального назначения", а вот сейчас Изя,
терзая ни в чем не повинные гусли, перевел его в разряд тех самых врагов,
которым никогда не сдастся знаменитый "Варяг". От осознания этого у Берендея
как-то защемило в груди, ему стало очень тоскливо.
Вскоре Изя закончил свое выступление и опять вернулся к задумчивому
созерцанию пролетающих на небе облаков, смачно попыхивая трубкой. За все это
время средний богатырь так и не посмотрел на князя и не проронил в его