"Виктория Платова. Любовники в заснеженном саду (Том 2)" - читать интересную книгу автора

оказались контактными линзами. Целая дюжина контактных линз...
И куда столько?
Джанго ничего не ответила, а устроилась рядом с Никитой, перекинув
полотенце на плечо.
- Черт... Даня меня убьет... Из-за этих линз. Он ужасный педант... Черт.
- Простите, - еще раз промямлил Никита. - Я не хотел...
- Нужно собрать их все. Желательно, чтобы все. И промыть.
- Да, конечно...
Они принялись собирать чертовы линзы, проклятые линзы, благословенные
линзы... И в какой-то момент их руки соприкоснулись.
И так и замерли.
- Что? - ласково спросила Джанго, приблизив к Никите ослепительно белое
лицо, ослепительно черные волосы и ослепительно золотистые глаза.
Никита молчал.
Он почти ничего не чувствовал. Вернее, чувствовал только одно: его сердце,
до сегодняшнего дня такое маленькое, такое ссохшееся от неизбывного горя,
от неизбывной тоски по Никите-младшему... Такое несчастное, такое
неприкаянное... его сердце вдруг увлажнилось, набухло, как набухает
инжирина в стакане воды... И пустило корни. И зашелестело кроной.
Никита не знал даже, что это было за дерево, что за кустарник, что за
подлесок. Быть может, можжевельник, растущий вокруг дома Джанго... Быть
может - папоротник, который он посадил на могиле Никиты-младшего... Быть
может - жимолость, совсем как на старой пластинке отца - "Honeysuckle
rose"""Королева жимолости", (англ.)"...
- Что? - переспросила Джанго.
Никита молчал.
И тогда она поцеловала его. Легко упав на колени среди рассыпавшихся
контактных линз ее саксофонного guy"Парня, (англ.)".
Поцеловала.
Но вначале она приблизила к нему губы: как в замедленной съемке, как в его
любимом, нежнейшем черно-белом кино. Губы Джанго некоторое время
присматривались к его губам, изучали их, слегка подрагивали и сохли прямо
на глазах, и покрывались едва заметной золотистой корочкой - под цвет
глаз...
И когда терпеть уже стало невмоготу, когда жажда стала невыносимой - она
поцеловала его.
Поцеловала.
Никита так никогда и не узнал, сколько же длился этот поцелуй. Наверное,
долго. Он ничего не помнил, обо всем забыл, обо всем, кроме губ девушки,
прибоем ударивших в его собственные губы. Прилив - отлив.
Прилив - отлив.
А когда волна отступила и сознание начало медленно возвращаться к нему -
вернулись неуверенность и робость. Черт возьми, она поцеловала его...
Джанго поцеловала его всего лишь в каких-нибудь жалких пятнадцати метрах
от своего парня (мужа? любовника?). А то и того меньше...
И Никита отстранился.
- Что-то не так? - спросила Джанго, не открывая глаз.
- Нет... Но ваш... твой парень...
- А что - мой парень?
- Твой парень... Ты ведь его любишь?