"Виктория Платова. Любовники в заснеженном саду (Том 2)" - читать интересную книгу автора

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ДИНКА

Сентябрь 199.. года

"...Дом больше не кажется мне безопасным.
Ничего не изменилось, но дом больше не кажется мне безопасным. В нем нет
места, где можно было бы укрыться от собственных мыслей и от шести строчек
Ленчикова письма. Неполных шести строчек.
Все эти дни я раздумываю над ними и чем больше думаю, тем менее
фантастическими они мне кажутся. Я еще не показывала перевод Динке, я еще
не сказала ей ни слова о письме. Мой перевод не очень хорош и совсем не
литературен, предлоги и склонения спотыкаются друг о друга, но смысл
совершенно ясен, и...
Вот хрень... Я готова с ним согласиться.
Хотя и не совсем понимаю, зачем это нужно Ленчику. Нет, кое-какие мыслишки
по этому поводу мелькают у меня в голове.
"Красота замысла, - шепчут мне эти мыслишки, растопленные в полуденном,
совсем не сентябрьском зное, - стоит только оценить красоту замысла, как
уже ничто не покажется невозможным".
Ничто не покажется невозможным.
Этому научили меня Ленчик с Виксаном. Этим фразам, которые я заучивала,
зазубривала перед чертовыми пресс-конференциями, а потом повторяла, как
попка, с поучительной миной на лице, с грустными глазами и все понимающими
ресницами (Виксан, Виксан учила меня делать соответствующую физиономию!).
"Стоит только оценить красоту замысла, как уже ничто не покажется
невозможным. Потому что красота - и есть невозможность".
Или:
"Чувства разлиты в воздухе, назвать их - значит убить".
Или:
"Я не буду говорить о любви. Любовь - это всегда постфактум"...
Господи, сколько же этих проклятых заготовок я налепила
придуркам-журналюгам! И сколько книжек перетаскала в сумке, тех самых,
которые ни разу не открыла и вряд ли открою... Какой-то, мать его, Пруст,
какой-то, мать его, Фриш, какая-то, мать ее, Симона де Бовуар... Надо было
сильно постараться, чтобы написать всю эту бодягу, а потом издать ее
отвратительно-мелким шрифтом... Но главное - не забыть последовательность,
учил меня Ленчик: Пруст - Фриш - Симона де Вовуар. Главное, ни в чем и
никогда не забывать последовательность... С Прустом и Фришем легко, одна
гласная в слове, в ударениях не запутаешься.
И я не путалась.
Я потрясала воображение. Своим меланхолическим интеллектом. Динка тоже
потрясала воображение. Своей отвязанностью. Но нам не помогло ни то, ни
другое.
"Таис" почти сдох.
Он обездвижен, парализован, так что, может быть, Ленчик не так уж неправ?
Днем я пытаюсь убедить себя в этом. И почти убеждаю. Но когда наступает
ночь...
Когда наступает ночь, я говорю себе: это нечестно.