"Виктория Платова. Битва божьих коровок" - читать интересную книгу автора

затряслась и снова вцепилась в локоть стажера.
- Может быть, спустимся вниз?
- Нет, - Настя протянула ему ключ. - Откройте, пожалуйста. Я не могу
сама...
- Понятно.
Пацюк вынул длиннющую кочергу с затейливой бородкой из рук Насти и
направился к двери. И только теперь увидел, что печать на двери сломана, а
бумажка держится на честном слове - вернее, на чьих-то слюнях. Или соплях.
- Что за черт! - пробормотал он.
- Что-нибудь случилось? - откликнулась Настя.
- Нет, ничего...
Действительно ничего. Кто бы ни сшивался у квартиры номер тринадцать,
кто бы ни ломился в нее - теперь это не имело никакого значения. В свете
безобидного самоубийства.
И все же, все же...
Пацюк отогнул бумажку - на обратной стороне ясно просматривалась
черная короткая полоса. А в воздухе... Пацюк мог бы поклясться, что в
воздухе был разлит едва уловимый аромат "Magie Noire"!
- Открывайте же, - поторопила его Настя.
- Сейчас. - Пацюк аккуратно снял полоску с куском поврежденной
пломбы, сунул ее в карман и вставил ключ в замок. - Изнутри вам, конечно,
лучше закрываться на английский... А этот ключ используйте, только когда
выходите куда-нибудь...
- Открывайте!
Через секунду он широко распахнул дверь.
- Прошу, - только и успел вымолвить он, когда Настя, едва не
опрокинув его, бросилась в квартиру и исчезла в темноте коридора...

***

...Долговязый парень из страшного, как тьма египетская, и
недосягаемого, как почившее в бозе Политбюро, следственного управления
ушел час назад, оставив Настю одну.
Одну - наедине с Кирюшиным сумасшествием.
Каждый угол в окаянной квартире был пропитан этим сумасшествием, и
почти каждая вещь носила его отпечаток. Оно начало проявляться не сразу, а
постепенно, как проявляются фотографии в копеечных кюветках (в детстве
Кирюша тоже увлекался фотографией).
А поначалу...
Поначалу квартира даже понравилась ей. Просторная комната и кухня со
скошенным потолком: окно кухни выходило на соседнюю крышу, на целый
выводок крыш, подпирающих низкое небо. А вот комната... Единственное ее
окно хмуро глазело на стену соседнего дома. Настя прикинула расстояние до
стены - метра два с половиной - три, не больше. Но не это поразило ее, а
надпись на стекле: "GOOD-BYE, LADY-BIRD".
Почерк был Кирюшин. Вне всякого сомнения. Она узнала бы его из тысяч
других. Нетерпеливые, подталкивающие друг друга буквы, заносчивые гласные
и поникшие согласные. Фраза была выведена белилами прямо на стекле, но
предназначалась она не тем, кто рано или поздно войдет в квартиру, чтобы
вынуть Кирюшу из петли. Она предназначалась улице, небу, стене напротив. И