"Белва Плейн. Золотая чаша (семейная хроника трех поколений) " - читать интересную книгу автора

относятся. Мне повезло, что у меня такие свекор со свекровью. Я молю
Господа, чтобы тебе повезло так же, Хенни.
Да, подумала Хенни. Я верю, что она и в самом деле молится об этом.
Чувство удовлетворения и защищенности смягчило нрав Флоренс. Ее
нервозность и раздражительность, которые Хенни хорошо помнила, вызывались
должно быть неуверенностью в будущем; они исчезли без следа за годы
замужества.
- Поехали, Хенни, - Флоренс ласково посмотрела на сестру. - Если ты не
поедешь с нами, тебе не отвертеться от двухнедельного пребывания с папой и
мамой в какой-нибудь скучной гостинице в горах. Две недели в кресле-качалке
на веранде. Как же я ненавидела эти гостиницы. Огромные неуютные здания с
гонтовыми крышами, башенками, длиннющими коридорами. И вокруг одни старики,
которые только и делают, что сидят в креслах, едят и снова сидят.
Хенни наконец-то собралась с мыслями.
- Я занята в благотворительном центре. Я не говорила тебе, что теперь я
веду еще и занятия по кулинарии. Не хотелось бы бросать дело на половине.
Флоренс вскочила и подошла к секретеру, стоявшему у окна.
- Кстати, чуть не забыла. Уолтер оставил чек для благотворительного
центра. Он выписан на твое имя.
- О, скажи ему от меня спасибо. Нет, лучше я сама ему напишу, -
воскликнула Хенни, испытывая стыд оттого, что думала об Уолтере не иначе как
о долговязом сухаре в котелке и гетрах. - Ой, как щедро! Пятьсот долларов.
- Уолтер - щедрый человек, - с достоинством ответила Флоренс. - Немцы
все такие, хотя кое-кто все еще смотрит на них сверху вниз. У немцев есть
совесть, они знают, что такое антисемитизм. Те, кто как де Ривера прожили в
Америке уже Бог знает сколько лет, забыли об этом. Ну а теперь, когда немцы
разбогатели, - закончила она с удовлетворением, - их стали принимать в
обществе.
Хенни аккуратно сложила чек и спрятала его в сумочку, повторяя:
- Уолтер такой молодец!
- Он восхищается тем, что ты делаешь. Помогаешь этим людям приобщиться
к американскому образу жизни, стать полноценными американцами. Чем скорее
они забудут о том, как жили раньше, тем лучше будет для них и для нас,
считает Уолтер. - Флоренс явно была довольна сама собой.
Что происходит? Две родные сестры рассуждают о каких-то отвлеченных
предметах, скрывая свои истинные мысли.
Флоренс налила себе еще чаю и стала помешивать его, вращая и вращая в
чашке изящную ложечку. Потом светским тоном заметила:
- Я прочла в газете, что Люси Маркс выходит замуж. Это не та Маркс, с
которой ты училась в школе?
- Нет. Я училась с ее сестрой Энни.
- За какого-то Дрейфуса. Выпускника юридического факультета Гарварда.
Интересно, он не из бостонских Дрейфусов, знакомых моей приятельницы Хильды.
Надо будет спросить.
Флоренс чуть ли не наизусть запоминала колонки светских новостей. Она
помолчала, задумчиво глядя на ложечку, потом, видимо приняв решение,
посмотрела прямо на сестру.
- Ты не хочешь ехать из-за Дэниела.
Хенни, заставив себя выдержать ее взгляд, с удивлением увидела в нем не
вызов, как ожидала, а заботу.