"Константин Плешаков. Богатырские хроники" - читать интересную книгу автора

больше не будет.
- Хорошо же, - сказал Зга. - Я уйду под землю, которую ты мне
соткала, - видно, вместо савана. Но не зови меня больше: не вернусь. И знай:
не видать тебе и тому, что ты сотворишь, счастья, потому что творение твое
началось с того, что ты прогнала мать.
- Счастье? - смеялась Мокошь. - А что такое счастье? Его можно
потрогать?
- Можно, - сказала Зга и ушла под землю.
Мокошь ничуть не опечалилась. Она бегала по земле, трогала пальцем
холодные звезды и смеялась. Потом ей сделалось так невыносимо хорошо, что
она затанцевала. И от ее танца родились горы и бездны.
- Теперь ты видишь, что такое счастье? - спросила из-под земли Зга.
- Вижу! - опрометчиво крикнула Мокошь.
- Больше не увидишь, - молвила Зга, и Мокошь перестала танцевать и
опечалилась.
Мокоши сделалось горько и одиноко.
- Мать! - позвала она тихонько. - Мать!
Но Зга не отвечала.
И Мокошь стала в горе рвать на себе волосы, и от волос ее пошли по
свету деревья и травы.
Но даже их цветение не радовало Мокошь. Она металась по земле, не зная,
куда себя деть.
И от тоски она сошлась со змеей. То была не обыкновенная змея, а змея
Упирь. Пока Мокошь препиралась со Згой, Упирь молчала. Но поскольку она была
извлечена Мокошью прямо из Зги, то обладала великой Силой.
Мокошь любовалась Упирью, покуда та проникала в нее. Упирь была
молочно-голубого цвета и, когда свивала свои кольца, сверкала так блестко,
что даже Мокошь отворачивалась. Она заговаривала с Упирью, но та до времени
молчала. И так продолжалось долго, очень долго, пока живот Мокоши не стал
подергиваться.
Мокошь дико закричала от боли и забилась. Змея обвилась вокруг ее
живота и стала его сжимать.
- Что ты делаешь! - простонала Мокошь. - Ты убьешь меня.
Но Упирь молчала и продолжала свое дело, как обессиленная Мокошь ее ни
отталкивала.
И вдруг прогремел гром, потрясший небо и землю, и из лона Мокоши
вылетела молния, за острие которой держался Перун.
Мокошь ахнула и хотела подняться, но не смогла, потому что Упирь,
переползя вниз, обвила ей ноги. А Перун принялся метать молнии в Мокошь,
несказанно мучая ее.
- Я же тебя родила! - закричала она.
Но Перун все метал и метал молнии, которые жалили Мокошь. И тут впервые
заговорила Упирь:
- А Зга кого родила? - спросила она неожиданно.
- Так вы подосланы Згой! - завопила Мокошь.
- Нет, - отвечала Упирь спокойно, - мы просто творим справедливость.
- Мать, защити меня, - захныкала Мокошь капризно.
Но Зга не отзывалась. А Упирь по-прежнему крепко держала ноги Мокоши, и
Перун поливал ее белое тело молниями.
Мокошь испугалась. Она стала биться изо всех сил, и из лона ее извергся