"Комментарий на «37 практик бодхисаттвы»" - читать интересную книгу автора (Гьяцо Тензин)

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.

Мы все собрались здесь, в Бодхгайе, на посвящение Калачакры. Движимые верой, вы прибыли сюда из самых разных мест. По причине извечных проблем с транспортом многие из вас проделали довольно утомительное путешествие, но, несмотря на усталость, все вы нашли в себе силы прийти сюда сегодня.

Великое посвящение состоится позже, но сначала я хотел бы заметить, что многие из присутствующих здесь, не обладая подлинным пониманием Учения, явились сюда лишь по зову собственной веры в Дхарму. За плечами у них нет опыта длительного изучения Дхармы, и посему им неведомо её истинное значение.

По ходу самого посвящения у нас не будет времени вдаваться в пространные объяснения. Потратив имеющееся у нас теперь время впустую, мы не сможем в полной мере «окупить» тезатраты, тяготы и лишения, которые претерпели, добираясь сюда.

Цель нашего присутствия здесь – получить учения Дхармы и посвящение Калачакры с тем, чтобы преобразить собственное сознание. Образ нашего мышления – основная причина обретения и ключевое условие поддержания позитивного настроя ума. В ряде исключительных случаев позитивный настрой внутренне присущ уму, но случаи такие крайне редки. Поэтому мне представляется разумным, если я потрачу первые несколько дней учений, постараясь донести до вас базовые положения Дхармы. Я думаю, лекции наши следует сделать короткими и увлекательными, чтобы мы тут с вами все не переутомились!

Сегодня я хотел бы начать это общее изложение и, в частности, остановиться на введении в учение махаяны. Путём устной передачи я буду учить вас «37 практикам бодхисаттвы», тексту, написанному Нгульчу Гьялсэ Тогме Сангпо и представляющему собой сущностное наставление по практикам бодхисаттв.

Винайя[1] гласит, что внимающему наставлениям в Дхарме не должно восседать на стуле или стоять, иметь на ногах обувь, на голове тюрбан или шапку, в руках зонт или оружие. Определённые исключения из этих правил могут быть сделаны для людей больных или немощных. Владыка Будда говорил в учениях об этике Дхармы:

Подобное исключение делается в силу того, что Буддадхарма[2] зиждется на сострадании. На самом деле сострадание – её корень, ядро. Положение это применимо и к нашей сегодняшней ситуации. Хотя в данный момент вы можете быть совершенно здоровы, но велик шанс, что вы заболеете, если посидите достаточно долго под палящим индийским солнцем с непокрытой головой. Поэтому шапка на голове и раскрытый зонт допускаются. Те монахи, у кого нет шляпы, могут накрыть головы краем монашеского платья.

Необходимо также придерживаться норм санитарии и гигиены, соответствующих местному климату, не забывая при этом и о пристойном поведении, уважающем обычаи страны и данной конкретной местности. Для тех, кто обрёл власть над стихиями четырёх внутренних элементов, нет более нужды тревожиться о влиянии элементов внешних. Однако, поскольку мы пока ещё не установили полный контроль над стихиями внутри нас, нам следует в поведении своём принимать в расчёт мощные стихии вовне.

В соответствии с установившейся традицией перед началом учений мы начитываем мантру, подавляющую или искореняющую зло, а также Сутру сердца для устранения препятствий. Делается это для того, чтобы нам не чинили козней силы зла и те, кто делает вид, что внимает или учит Дхарме, а на деле уводят нас прочь от неё. Сегодня мы прочтём Сутру сердца, чтобы рассеять препятствия, а затем я начну чтение молитв с троекратной пуджи Манджушри и продолжу молитвой призывания к Манджушри.

Затем мы поднесём мандалу, после чего, дабы слить воедино мотивацию учителя и ученика, мы примем прибежище путём троекратного прочтения молитвы прибежища и порождения альтруистического настроя бодхичитты. Молитва прибежища гласит:

Произнося эти две строки, мы принимаем прибежище. После этого мы обыкновенно посвящаем заслугу, что была обретена нами посредством щедрого даяния, а также передачу и получение учений Дхармы. Дающий учение говорит: «Заслуга, что накоплена мною в результате передачи учения…», а слушающий: «Заслуга, что накоплена мною в результате прослушивания учения…», таким образом, слегка изменяя текст в каждом случае. Нам также следует включить и такое посвящение: «Силою этой добродетели да обернутся все мои благие заслуги трёх времён причиной достижения мною наивысшего просветления». Это – порождение бодхичитты в форме молитвы-призывания.

Все вы проявили изрядную решимость, приехав в Бодхгайю на эти учения. Целью вашей поездки не было отведать диковинных яств или напитков, потешить себя увлекательным зрелищем или снискать себе этим паломничеством славу и признание. Вы явились сюда, чтобы получить наставления в Дхарме, включая учения махаяны, тантры, высшей йога-тантры, а также посвящение Славного Калачакры, данное миру Владыкой Буддой. Стало быть, вы прибыли сюда с благородной целью, приложив немалые усилия для получения всех этих учений. Посмотрев на это, человек посторонний может подумать, что ваши усилия потрачены впустую, но, осознавая наши цели и ту причину, по которой все мы собрались здесь, мы понимаем, насколько подобное усилие благотворно.

Даже если вы и не оставили мирскую жизнь ради следования Дхарме, сами усилия, предпринятые вами с тем, чтобы добраться сюда, ясно свидетельствуют о жертве, принесённой вами во имя Дхармы, и служат верным знаком того, что вы преисполнены благородной решимости. Что же стоит за такой решимостью и неустанными усилиями? Причина, благотворность и сама суть стремления к Дхарме состоят в том, что все живые существа в равной степени обладают понятием «я», внутренней тягой этого «я» к счастью и умиротворённости и желанием оградить его от несчастий, боли и страданий.

Подобные эмоции мы наблюдаем даже у крохотных насекомых. В случае же с представителями рода человеческого мы можем смело утверждать, что, будь они с Запада или Востока, из центральных районов страны или с её окраин, чернокожие, белые или жёлтые, – все они ищут для себя счастья и стремятся избежать страданий.

В головах наших кружит мысль: «Я хочу быть счастливым», хотя мы в полной мере и не отдаём себе отчёта в том, чем именно является это «я». Опираясь на ощущение этого «я», в нашем уме возникают мысли вроде: «Пусть я буду счастлив; пусть трудности обходят меня стороной; пусть жизнь моя будет долгой и я никогда не умру; пусть во всём у меня будет достаток – в еде, питье и одежде». Так в конечном итоге всё упирается в это «я», и лишь потом мы начинаем думать о моих родных, моей стране и прочем.

Всё это одинаково верно для всех без исключения людей на земле. Верно это и для всех живых существ во Вселенной, вплоть до мельчайших насекомых. Вполне естественно, что они лишены той остроты интеллекта и широты познаний, которые присущи человеку, и не обладают всем спектром ментальной активности, свойственной нашему сознанию. Тем не менее все они обладают понятием «я», и все они чувствуют: «Я хочу счастья» или «Я в опасности и хочу любой ценой её избежать». Так, все живые существа наделены идентичными эмоциями, такими как отвращение к страданию и стремление к счастью. Желать этого – наше исконное право, подобные желания вполне реалистичны и зачастую осуществимы на практике. В попытках достичь этих целей мы опираемся на различные средства, наилучшим образом соответствующие нашим индивидуальным возможностям, а также природе тех страданий, от которых мы хотим избавиться, и того счастья, которое стремимся обрести.

И удовольствие, и страдание могут испытываться как на телесном, так и на ментальном уровне. Помимо этого, они также могут присутствовать в теле и сознании как в краткосрочной перспективе, так и в долгосрочной, не только в этой, но и в последующих жизнях. Что касается этой жизни, мы можем представить себе различные переживания, начиная с младенческого возраста и заканчивая старостью; в отношении текущего момента мы можем думать о долгосрочной пользе в контексте сегодняшнего дня и дня завтрашнего.

Хотя отношение насекомых к счастью и страданию весьма схоже с человеческим, их способность избежать страдания и обрести счастье весьма ограниченна, в том числе и во времени. Они не в состоянии думать о будущем в терминах грядущих пяти, десяти или тридцати лет, как не могут они помнить годы своей молодости. Мы же, люди, думаем о достижении счастья и искоренении страданий не только на сегодня, завтра или послезавтра, но и на всю оставшуюся жизнь. Также, выходя за рамки узости личных интересов, мы способны думать о счастье родных и близких, нашего народа, всего мира.

Таким образом, живые существа, обладающие разными способностями, вовлечены в поиски счастья и борьбу со страданием на разных уровнях. Некоторые люди добиваются в жизни больших успехов, некоторые – меньших. В общем и целом при сравнении с животными мы, люди, обладаем несравненно более широким спектром разновидностей счастья, которое мы стремимся обрести, и различных типов страдания, которого требуется избежать. С того самого времени, когда человек оформился как вид, и по сей день представители рода человеческого тратят свои жизни на погоню за этими идеалами, хотя порой мы и не осознаём, что с самого рождения заняты именно этим.

Так, в детские годы нам довелось вкусить мимолётных удовольствий, после чего мы устремились на поиски всё большего и большего объёма аналогичных переживаний. К примеру, однажды, чтобы выпросить конфету или гостинец, мы солгали в малом, безоглядно пустившись на эту авантюру ради ничтожной выгоды: получения минимального удовольствия и избежания мизерного страдания. Мы взрослели, и с годами спектр наших страданий и удовольствий ширился, переживания становились всё более интенсивными, и всё больше трудностей возникало на нашем пути.

Наиболее эффективным методом обретения счастья и устранения страдания является получение знаний. Так, человечество движется по пути прогресса, создавая всевозможные образовательные учреждения – школы. В этих школах ученикам преподают различные дисциплины, включая и языки. Языки состоят из великого множества слов и несут в себе массу информации по самым разным вопросам. Ум, управляющий всем этим, должен быть достаточно острым, сообразительным и обладать способностью мыслить вариативно. Мы даём нашим детям образование именно с тем, чтобы развить в них такой ум, открытый, обладающий широким кругозором.

Существуют также и телесные страдания, которых мы стремимся избежать. Больницы строятся для того, чтобы там нас излечивали от всевозможных недугов. Целью употребления пищи и напитков, труда – будь то работа в поле, на заводе или ещё где – также являются достижение счастья и устранение страдания. В современном мире мы находим великое множество различных обычаев и укладов, мировоззрений, конституций, политических и финансовых систем, и все они имеют одну цель: достижение счастья и избежание страданий, представляя собой лишь различные прикладные аспекты или частные проявления данного процесса.

Одни из таких аспектов – различные мировоззрения или философские системы – появились потому, что люди стали пытаться исследовать эту проблему на более глубоком уровне. В результате такой целенаправленной интеллектуальной деятельности были разработаны всевозможные методики, призванные принести людям счастье и искоренить страдания. Одной из них явилось образование и создание коммунистической идеологии и образование коммунистических партий. Коммунисты утверждают, что основной причиной страданий человечества является экономическое неравенство между представителями различных слоев или классов общества. Перераспределение собственности, таким образом, является тем методом, который коммунисты применяют для того, чтобы осчастливить всех живущих и избавить их от страданий. И это лишь одно мировоззрение из множества доктрин, философий и политических систем.

Среди различных теорий и воззрений, призванных сделать людей счастливыми, есть и такие, которые не ограничиваются лишь поиском путей достижения временного, преходящего счастья и избавления от сиюминутных страданий. Те, кто ставит перед собой подобные далекоидущие цели, начинают с исследования временных причин и условий наших переживаний, изучают их возникновение, породившие их причины, причины, предшествовавшие этим причинам, и так далее, подобно изучению звеньев цепи. Так, путём глубокого анализа и размышлений мы приходим к воззрению Дхармы.

Мы можем исследовать различные аспекты страдания и блаженства: каким образом страдания настигают нас? Счастье как таковое, откуда оно берётся? Где и как возник этот мир и что послужило причиной его появления? В чём смысл и какова польза от жизни в этом мире? Ведь вне зависимости от того, есть ли от этого кому-нибудь польза или нет, мир тем не менее возник, опираясь на предшествующую фазу своего существования. Что готовит нам будущее? В силах ли мы что-либо в нём изменить и что мы о нём думаем? Необходимость конструктивных размышлений на эти темы означает, что нам не следует попросту полагаться во всём на наши глаза и уши, но стоит попытаться глубже проникнуть в суть вопроса.

Некоторые люди приписывают сотворение мира и человека Богу, утверждая, что всё сущее – его божественный промысел. Помимо этого существует и масса других теорий, одни их которых базируются на логике здравого смысла, другие – нет. Так, одни люди создают сложные философские системы, утверждающие, что: «это логично, а вот это – нет, это истинно, а это – ложно», в то время как иные, не способные на такое глубокомыслие, проводять жизнь, зарабатывая на хлеб насущный, довольствуясь её мимолётными радостями и временной свободой от страдания. Из этих двух типов личностей первые именуются обладателями определённых философских воззрений, а последние таковых лишены. Среди личностей, исповедующих различные философские системы, мы выделяем два подвида: приверженцы внешних (небуддийских) философских школ и те, кто придерживается внутренних (буддийских) воззрений.

Пытаясь разобраться в таком сложном вопросе, как обретение счастья и избавление от страданий, мы понимаем, что на физическом уровне ответ в первую очередь следует искать в надлежащем питании, одежде, здоровом образе жизни, а также таких второстепенных материальных факторах, как крыша над головой, постель, и прочем. Но очень скоро становится очевидно, что недостаточно попросту найти в избытке пищу и наполнить ею желудок. При более глубоком исследовании страданий и удовольствий физического плана мы обнаруживаем, что хотя они и являются довольно сильными переживаниями, но по сравнению с ними душевные страдания и счастье куда интенсивнее. Абсолютно здоровый физически человек, имеющий в достатке еду и напитки, при сильном душевном переживании способен сойти с ума и даже покончить жизнь самоубийством. Многие из тех, кто сильно разбогател, постоянно внутренне напряжены, у них тяжёлое, сдавленное дыхание, и от них часто можно услышать сетования на неудовлетворённость, отсутствие счастья и смысла в их жизни.

С другой стороны, мы можем наблюдать и людей, которые остаются спокойными и радостными, даже испытывая недостаток в еде и средствах к существованию. Если мы счастливы и в душе у нас покой, нам легко переносить физическую боль и недомогание. Если же ум наш напряжён, то, получив одну вещь, мы немедля жаждем заполучить другую и всегда полны ожиданий, ненасытны и неудовлетворены. Приключись даже самая незначительная неприятность – и мы не в состоянии этого вынести. Такой лишённый выдержки ум всегда будет недоволен и неудовлетворён, даже если его обладатель живёт в самых комфортных условиях. Таким образом, мы видим, что в вопросах счастья и несчастья наш ум играет первостепенную роль и что, преобразив образ нашего мышления, мы станем способны искоренить душевные страдания, обретя внутренний покой и умиротворённость.

Именно поэтому люди совершенно по-разному реагируют на схожие ситуации. Возьмём для сравнения двух людей, попавших в больницу: один из них следует Дхарме и верит в кармический закон причинно-следственной связи, а другой и понятия не имеет о законе кармы и весьма возбуждён и озабочен, пытаясь устранить страдания текущего момента. В Тибете мы говорим про такого человека: «Разбитый рот, рваный нос» – подразумевая, что, хотя несчастье приключилось с обоими, один из них, чувствуя себя совершенно бессильным, не способен вынести страдания и рыдает от боли. Другой же, испытывая те же страдания, не подаёт виду, храня спокойное и мужественное состояние духа.

Для примера мы можем посмотреть на тибетцев: в этот период нашей истории мы лишены родины, рассеяны по миру, и в связи с этим народ наш, безусловно, испытывает страдания. В дополнение к этому мы превратились в беженцев и вынуждены зависеть от воли других людей. Хотя мы и испытываем все эти трудности, умы наши довольно спокойны и, кажется, вполне удовлетворены. Прошло уже около пятнадцати лет с того момента, как мы оказались в изгнании, и в общем и целом не так уж у нас много проблем. Многие из тибетцев, что приехали сюда на учения, выглядят вполне обеспеченными людьми. Большинство тибетцев из Бутана, Индии и Сиккима, которые присутствовали на вчерашней аудиенции, были весьма нарядно одеты, и всё это при том, что, являясь беженцами, мы не владеем здесь и пядью земли.

Тот факт, что, оказавшись в столь тяжёлых условиях, мы адаптировались и преуспели, можно во многом объяснить талантливостью и смекалкой нашего народа. С другой стороны, это можно объяснить и нашими благими заслугами, как более, так и менее значительными. Благодаря нашей добродетели мы не попали в ситуацию безысходности, и дела наши идут довольно неплохо. В более широкой исторической перспективе теперешний период в жизни тибетского народа не кажется мне совершенно безнадёжным. Скорее происходящее видится мне как ситуация, когда мы, тибетцы, наткнулись на временное препятствие. Благая заслуга наша не истощилась, она пленена, подобно солнцу или луне, пленённым Рахулой[3]. Всё произошло столь стремительно и трагично, но это не конец, и у нас есть надежда на прибывание нашей благой заслуги в будущем. Посему всем нам необходимо преисполниться отваги, творить столько благих деяний, сколько позволяют нам наши силы, накапливать заслугу и быть добросердечными. Накопление благих заслуг – исключительно важная и эффективная практика.

Будучи относительно молодым, я всерьёз рассчитываю прожить ещё долгие годы. Следуйте моему примеру. Нам всем необходимо культивировать такую решимость, чтобы жить долго, а душевным настроем нашим должно стать бесстрашие. Вы, пожилые монахи, не должны расстраиваться и падать духом, хоть вы и стареете, а волосы ваши покрыла седина или они вовсе перестали расти. В общем и целом я уверен, что добродетель ваша послужит вам в жизни надёжной опорой.

Всё это комментарии по ходу изложения, основной же мыслью, которую я хочу до вас донести, является то, что, хотя на нашу долю и выпало много тягот, лишений, невзгод и конфликтов, в умах наших по-прежнему теплится надежда и присутствует внутренняя умиротворённость. Сохранять спокойствие духа в трудную минуту исключительно полезно. Это не означает, что, практикуя Дхарму, мы тотчас искореним голод и жажду, увеличив наши запасы продуктов и напитков. Но, думая о Дхарме, мы приносим покой в наши сердца, и покой этот дарует нам блаженство. Значит, это того стоит, не так ли?

Поэтому вне зависимости от того, есть ли жизнь после смерти, существует ли причинно-следственный закон кармы и Три драгоценности или нет, пока мы живы, изо дня в день нам следует хранить внутреннюю умиротворённость и не доставлять хлопот ближним. Весьма полезно обладать чувством юмора, стараться приносить пользу окружающим и прожить отведённые нам годы именно таким образом. Проснувшись рано утром, мы также должны осознавать, что днём с нами вполне может приключиться какое-нибудь несчастье. Если это на самом деле случается – ум наш будет хорошо подготовлен и мы сможем сохранить самообладание. Вечером, отходя ко сну, нам следует подумать о том, как хорошо мы смогли подготовить себя к событиям прошедшего дня утром. Иначе, если мы будем постоянно, изо дня в день, ожидать от жизни лишь покоя, счастья и радости, взирая на всё исключительно в предвкушении позитивных событий, то при любой неприятности или встрече с человеком, не вызывающим у нас положительных эмоций, ум наш тотчас придёт в смятение и такой день неминуемо завершится бессонной ночью.

Необходимо научиться мужественно сносить те трудности, что могут встретиться на нашем пути. Если кто-то вредит нам и мы отвечаем ему тем же, мы вполне можем оказаться на скамье подсудимых; вовлекая в эти распри наших друзей, мы обрекаем их на расходы, волнения и прочие проблемы. Нет смысла идти на все эти издержки – куда полезнее перетерпеть проблему. Большинство людей в мире не способны поступать таким образом: быть добрыми к окружающим, любить и поддерживать друг друга. Если нам удастся распространить в социуме такие нормы поведения, тогда у нас действительно появится надежда достичь мира на планете.

Ошибкой являются попытки найти счастье и избавиться от страданий, обманывая и унижая других. Необходимо стремиться обрести счастье и искоренить страдания через добросердечность и нравственность. Печально видеть, как люди пытаются достичь этого посредством лжи и аморальных поступков, войн и убийств. В наши дни люди на земле одержимы алчностью и коварством и действительно не гнушаются подобными методами в поисках «счастья».

Все мы являемся свидетелями невероятного материально-технического прогресса на планете, но большие страны по-прежнему продолжают притеснять малые, и братоубийственным конфликтам не видно конца. Правители полагают, что тем самым они смогут обеспечить своим народам счастье и избавить их от страданий, но на деле мы видим лишь больше напряжённости, коварства в отношениях, войн, голода и, как результат, всё больше и больше страданий, выпадающих на долю угнетаемых народов в XX столетии.

Происходит это не от недостатка продуктов питания или иных материальных факторов. Количество школ и больниц постоянно растёт, жильё и транспорт становятся всё совершеннее, а производство продуктов питания увеличивается. Но в современном обществе правда и справедливость утрачены и поэтому счастье людей идёт на убыль. Те, в чьих руках богатство и власть, могут позволить себе всё, тогда как люди честные и добропорядочные, но лишённые власти и денег бессильны.

Примеры этого можно найти в современном обществе повсеместно, и это весьма печально. Именно такое пренебрежение основополагающими нравственными ценностями в планетарном масштабе и привело к бедам Тибета. Все сегодня любят говорить о мире на планете – от Китая и Индии до западных держав. Однако на самом деле страдания угнетённых народов возникли именно от тех искажённых понятий, что определяют сегодня жизнь человеческого общества.

Но давайте вернёмся к тому, что принято называть Дхармой. Дхарма не должна практиковаться лишь людьми, населяющими далёкие страны, туземцами-дикарями с ограниченным мировоззрением. Её также надлежит практиковать людям современным, открытым, обладающим широким кругозором. При этом необходимо понимать, что нет ничего особенного в возведении монастырей, простираниях, обходах посолонь и подношениях как таковых. Является ли всё это само по себе Дхармой – большой вопрос. Если ум наш наполнен позитивной энергией, тогда это Дхарма, если эта энергия негативна – тогда действия наши Дхармой не являются.

Дхарма должна обитать в нашем сердце. Если наш ум укрощен, успокоен и расслаблен – мы практикуем Дхарму. Если некто, облачённый в монашеские одежды, вещает о трёх корзинах Учения[4], но ум его не усмирён, такой человек не является истинным последователем Дхармы. Человек, обладающий Дхармой, открыт, спокоен, скромен и по природе своей добросердечен; человек, унижающий и обманывающий других, практикой Дхармы не занимается. Поведение, являющееся истинной практикой Дхармы, состоит в отказе от лживости и приверженности правде. Человек такой не унижает других, не насмехается над ними, среди людей всегда скромно занимает низшее положение, добросердечен и самоотверженно заботится о ближних.

Даже тот, кто не приемлет теорию перерождения и прочие доктринальные положения буддизма, может задуматься и решить для себя, нужна ли ему практика Дхармы в этой теперешней жизни или нет. Мы хотим счастья себе и хотим, чтобы были счастливы наши близкие. И хотя в настоящий момент у нас может быть в избытке продуктов питания и прочих материальных ресурсов, в умах наших присутствует беспокойство и мы вынуждены жить с этим тревожным чувством. Мы можем разругаться с друзьями, начать обманывать, унижать и давить на них. В короткой перспективе это способно принести нам выгоду и обогатить настолько, что мы нарядимся в новые одежды, купим дорогие часы, станем есть деликатесы и пить самый дорогой чай. Но если все эти блага пришли к нам через обман, насилие и унижение окружающих – они не сделают нас счастливыми.

Возможно, ум наш будет терзаться мыслями о том, что деяния наши однажды приведут нас на скамью подсудимых. Поскольку теперь мы состоятельны и сильны, окружающие обращаются к нам уважительно и речи их полны подобострастия. Они расхваливают наши достоинства, вознося нас превыше самого Владыки Будды. Но за нашей спиной они могут поносить нас и говорить вещи вроде: «Чтоб ему сдохнуть медленной и мучительной смертью», и трудно найти того, кто по-настоящему относился бы к нам с симпатией. При такой жизни, даже если у нас вдоволь еды и питья, где оно, наше счастье? В глубине души мы всё равно будем несчастны.

Вне зависимости от того, известно ли о наших прегрешениях другим, перед смертью мы будем чувствовать, что прожили жизнь неправильно, и понимание это сделает нас несчастными. Богатства, что были нажиты неправедными путями, невозможно будет забрать с собой. Имея огромный роскошный дом, мы и его вынуждены будем оставить позади. Мы можем иметь солидные сбережения в банке, а также сертификат, подтверждающий этот факт, но, когда смерть стоит на пороге, что толку от этих денег. Мы вынуждены покинуть родных и близких, всех тех, кому мы были небезразличны, и, что ещё печальнее, мы вынуждены расстаться с нашим телом.

Так, любые ценности, обретённые в этой жизни неправедными путями, не способны будут помочь нам в момент смерти, но, напротив, могут создать такие проблемы, как тревога о том, кому всё это отойдёт после нашей кончины. Или сердце наше перед смертью может наполниться горечью при мысли о том, что столь милые нашему сердцу родственники начнут воевать друг с другом за право обладания нашим имуществом. Не печально ли закончить свои дни таким вот образом?

Однако, если мы добродетельны, заботливы и добросердечны, спокойны и всегда стараемся принести пользу другим, ставя их интересы превыше собственных, для нас не составит труда смириться с временной нехваткой средств к существованию, мы будем повсюду встречать друзей, и все вокруг станут нам как родные. Если в жизни нашей наступят тяжёлые времена, кто-нибудь из них наверняка придёт нам на помощь.

Как буддисты, мы верим в существование жизни после смерти и можем аргументированно это доказать. Нам надлежит исследовать этот вопрос непредвзято, с открытым умом, глубоко осмысливая опыт собственных переживаний. Нет сомнения, что существование наше продолжается и после физической смерти. По этой причине коллективная карма живых существ в форме результата-окружающей среды сотворила наш мир в целом, а наша индивидуальная карма создала его аспекты, определяющие те или иные наши переживания. Если жизни после смерти не существует, то мы вынуждены будем признать, что Вселенная возникла беспричинно, из ничего, ибо не будет этому другого объяснения.

Если теперь мы живём жизнью сострадательного и добродетельного человека, то в следующей жизни мы также будем испытывать счастье, и не стоит особенно тревожиться по этому поводу. Но, с другой стороны, нам предстоит испытать столько мучений в этой и последующих жизнях, если мы вступим на путь недобродетели. Подобные доводы являются веским аргументом в пользу необходимости практики Дхармы. Короче, говоря простыми словами, добросердечность и уважение к окружающим приносят счастье, а жестокосердие ведёт ко многим бедам.

В мире есть люди, которые не приемлют Дхарму и порицают её. Поэтому на нас лежит ответственность правильно разъяснить её положения, устранив тем самым всякие основания для возможной критики. Личный положительный пример человека, практикующего Дхарму, действующего по отношению к живым существам и обществу в целом с добрым сердцем и умом, исполненным сострадания, будет понятен и принят всеми вне зависимости от того, верят они в жизнь после смерти или нет. Даже с точки зрения лишь одной, теперешней жизни добросердечность и служение ближним признаются достойным поведением для всякого человека, практикует он Дхарму или нет.

Итак, сутью Дхармы является обретение доброго сердца, а полное объяснение того, как можно этого достичь, содержится в учениях махаяны. Эти буддийские учения возникли в кальпу[5] тысячи будд. Из тех будд, что уже посетили мир с проповедью Учения, четвёртый – Будда Шакьямуни – широко известен в современном мире. В этой Земле Арьев (Индия. – Прим. пер.), как раз здесь, в Бодхгайе, две с половиной тысячи лет назад он достиг просветления. Первый поворот Колеса Учения Будда совершил в Оленьем парке Сарнатха, близ Варанаси, и продолжал давать учения, вплоть до достижения паринирваны[6]. Он пролил свет на различные положения Дхармы в мире людей и богов, на земле, под землёй и на небесах, многочисленным обычным последователям, немногим избранным, а также особо-избранным непостижимо-тайным последователям сокровенного Учения. Таким образом, он даровал миру разнообразные, глубокие и действенные учения Дхармы.

Учения эти можно сгруппировать в две колесницы, из которых махаяна, Великая колесница, превосходит хинаяну, Малую колесницу, в аспекте мысли мотивацией бодхичитты, в аспекте поведения – практиками шести совершенств, а в аспекте результата – достижением трёх тел будды. Превосходство учения махаяны очевидно во многих практических аспектах. В махаяне вы найдёте учения сутры и тантры, из которых тантра – более высокое учение. Союз учений сутры и тантры исключительно ценен. Это вид Дхармы, распространившийся в Индии, позднее проник и в Страну снегов – Тибет.

Буддийское Учение также распространилось на север – в Монголию и некоторые республики Советского Союза, на восток – в Китай, Корею, Японию и другие страны. На западе Дхарма проникла в Афганистан и иные земли. Сам Будда Шакьямуни предрёк, что учения махаяны расцветут «…в северном направлении», что подразумевает проникновение буддизма из Индии в Тибет и далее в Монголию.

Буддадхарма зародилась в Индии, во времена Будды Шакьямуни, первый раз повернувшего дхармачакру, или Колесо Учения, и преподавшего учения, содержащие в основном доктрину хинаяны. Немногим избранным он также преподал учение махаяны, однако похоже, что учения эти не пользовались в то время большой популярностью и не получили широкого распространения. Именно поэтому некоторые люди неоднократно заявляли в прошлом да и продолжают утверждать в наши дни, что махаяна не является аутентичным Учением Будды.

После паринирваны Будды учения махаяны пришли в упадок и от них осталось одно лишь название. Ситуация такая продолжалась довольно долгое время. В соответствии с пророчеством Будды Нагарджуна и Асанга заложили фундамент возрождения махаяны, после чего учение это процветало многие столетия. Затем Учения как махаяны, так и хинаяны постепенно пришли в упадок в Земле Арьев – Индии до такой степени, что можно было подумать, будто они исчезли вовсе.

Со времени своего проникновения в Тибет и до 1959 года Учение Будды пережило немало взлётов и падений, но никогда Буддадхарма не исчезала полностью в нашей стране. Во времена царя Лангдармы она пришла в состояние упадка, продолжавшегося около восьмидесяти лет. Но и это имело место лишь в центральных провинциях У и Цанг, тогда как на окраинах Страны снегов расцвет Дхармы продолжался. В последующие века распространение Дхармы то ширилось, то ослабевало, но в целом Учение, вобравшее в себя пути сутры и тантры, прекрасно сохранилось и процветало в Тибете в течение более чем тысячи лет.

Хронологически эволюция Учения происходила от школ ньингма (старых) к школам сарма (новым). В сарма входят традиции сакья, кагью, кадам, джонанг и геденпа, или гелуг. В рамках этих традиций возникло множество различных терминов, имён собственных, наименований и практик, способов изложения и истолкования положений сутры и тантры, а также путей передачи учений и следования наставлениям лам соответствующих линий преемственности. Существуют малозначительные различия во внешних проявлениях, но в своей приверженности союзу учений сутры и тантры, получившему столь мощное развитие в Тибете, – все эти школы едины. Со временем прилегающие к Тибету территории, такие как Бутан, Сикким, Ладак, Мон (современный индийский штат Аруначал Прадеш) и Монголия, приняли тибетскую религиозную культуру. В наши дни ситуация такова, что тибетские учителя – беженцы, а их ученики благополучно проживают у себя на родине. Однако сегодня все мы – как наставники, так и ученики – собрались здесь вместе, чтобы слушать Дхарму.

Учения Будды, состоящие из союза сутры и тантры, которые мы исповедуем, исключительно чисты и благотворны. Бодхичитта и добросердечность, которым учат сутры, служат фундаментом всего остального. Практика тантры явится лишь пустым звуком, не обладай мы бодхичиттой, и она не принесёт обещанных результатов, исключительных и глубоких в своей благотворности. Сутраяна, или Колесница сутр, содержит в себе учения как махаяны, так и хинаяны. Если глубинное постижение пустотности – столь искусно изложенное в учениях махаяны – отсутствует в уме практикующего, практика тантры будет неэффективной и не принесёт никаких духовных реализаций.

Как объясняется в сутрах, корнем бесценного ума бодхичитты, заботящегося о других больше, чем о себе самом, являются любовь и сострадание. Здесь же мы находим и изложение верного воззрения пустотности, гласящее, что всё сущее лишено самобытия и обладает изначальной чистотой. Если мы лишены эмпирического постижения союза этих двух аспектов: бодхичитты и пустотности, нам не обрести плодов практики сокровенной Дхармы тантры.

Поэтому следует заложить прочный фундамент отречения, бодхичитты и воззрения пустотности, как тому учат сутры. С точки зрения высшей йога-тантры нам надлежит практиковать стадии порождения и завершения, базируясь именно на этой основе. Поступая таким образом, мы обретём глубокие и обширные плоды духовной практики, как это описано в тантрических текстах и комментариях к ним.

Без такого фундамента будет мало пользы от сокровенных тантрических наставлений, хоть речь в них и идёт о стадиях порождения и завершения, каналах, ветрах, каплях[7] и прочем.

Чтобы получить учение, мы должны стать для него подходящим сосудом-вместилищем, так же как больной, которому предписано сильнодействующее лекарственное средство, должен быть достаточно крепок и вынослив, чтобы принять его, не подвергая себя опасности. Итак, нам надлежит твёрдо усвоить Три ключевых аспекта Пути: отречение, бодхичитту и верное воззрение, чтобы затем, практикуя тантру, должным образом трансформировать своё сознание. Только тогда тантрическая практика станет подлинным союзом сутры и тантры.

Жизненной силой любого Пути, будь то Путь сутры или тантры, является драгоценная мысль бодхичитты, что делает её исключительно важным аспектом нашей духовной практики.

Теперь я приступаю к устной передаче и краткому истолкованию «37 практик бодхисаттвы», написанных тибетским учёным-йогином Нгульчу Гьялсэ Тогме Сангпо. У нас нет времени на то, чтобы подробно останавливаться на фактах его биографии, скажу лишь, что он был современником Бутона Тхамче Кхьенпы (Бутон Ринпоче[8]), относившегося к нему с огромным доверием и уважением. Известно, что однажды Бутон Ринпоче, испытывая проблемы с рукой, обратился к нему за помощью со словами: «Сердце твоё наполнено бодхичиттой, благослови же мою больную руку». Великое множество учеников искали наставлений у Бутона Ринпоче и Тогме Сангпо.

Каких бы воззрений ни придерживался автор, лишь бросив взгляд на его произведение, мы сразу осознаём, что Тогме Сангпо является подлинным воплощением бодхичитты и наставления его исключительно полезны и благотворны. Бодхисаттв можно безошибочно определить по различным естественным знакам – проявлениям их природы, так же как по дыму можно судить о наличии огня, а увидев цаплю, понять, что неподалёку водоём. Читая этот труд, мы начинаем понимать, отчего при упоминании имени Тогме Сангпо вполне уместно использование высокого титула «бодхисаттва».

Тогме Сангпо держал у себя лисицу, которая всегда была с ним рядом, словно домашняя собака. Поскольку сам он был человеком исключительно уравновешенным и добродетельным, эти же качества передались и его домашнему животному. Лиса не причиняла никому вреда и не ела мяса. Ум Тогме Сангпо был настолько чувствителен, что он не мог удержаться от слёз, давая учения. Некоторые ученики говорили, что, получая наставления от Бутона Ринпоче, они всегда делают это смеясь, а на учениях Тогме Сангпо на глаза им невольно наворачиваются слёзы.

Получив в ранние годы жизни обширное духовное образование, Тогме Сангпо прославился своей учёностью и оставил после себя несколько комментариев на классические буддийские трактаты. В более поздние годы, сделав бодхичитту центром своей духовной практики, он стал признанным философом и йогином, сфокусировавшим свой ум исключительно на устремлённости к просветлению во благо всех живущих.

Устная передача «37 практик бодхисаттвы» и пояснения к ним были получены мною от Куну Ламы Тензина Гьялцена Ринпоче. Им они, в свою очередь, были получены от одного великого йогина-отшельника, ламы школы ньингма из монастыря традиции дзогчен в Восточном Тибете.

Гьялсэ Тогме Сангпо

Данное произведение предваряет довольно типичная вступительная часть, за которой следуют собственно текст и заключение. Ритуальная преамбула-восхваление состоит из выражения почтительного приветствия просветлённым существам и традиционного обещания сложить текст:

Говоря «Намо Локешварая», автор отдаёт дань уважения своему духовному наставнику и божеству-хранителю Авалокитешваре. Будда и бодхисаттвы как таковые здесь не упомянуты, но особый акцент сделан на восхвалении учителя и Авалокитешвары (тиб., Ченрези), что ясно указывает на принадлежность данного текста к категории писаний, учащих практикам бодхисаттв.

Поскольку корнем бодхичитты является великое сострадание и оно же служит основой возвышенного намерения, через опору на сострадание бодхичитта зародится в вашем сердце. Авалокитешвара – воплощение сострадания всех просветлённых существ, иными словами – будд, и поэтому автор выражает поклонение именно ему. Также он склоняется перед совершенным Учителем, поскольку, используя слова славного Джово Дже Палден Атиши: «Все благие качества, малые и великие, возникают в нас через опору на духовного Учителя». Это означает, что все без исключения положительные качества, и в особенности качества махаяны, обретаются нами посредством преданности духовному наставнику.

Основополагающий принцип пути махаяны – любовь, а точнее, бодхичитта, базирующаяся на сострадании. Все методы порождения бодхичитты, описанные в работах Шантидевы[12], такие как медитация равностности и замены себя другими, являются практиками бодхисаттв, обладающих исключительно сильным сознанием, и прогресс в них зависит от опоры на гуру. Вот чем вызвано это особое выражение почтения по отношению к духовному наставнику.

Какими же качествами обладают такой духовный наставник и покровитель Авалокитешвара? Они достигли совершенства в искоренении негативных эмоций и обретении духовных реализаций. Также подразумевается, что они обладают единовременным постижением двух истин, относительной и абсолютной. Если мы не в состоянии навсегда избавиться от омрачений негативных состояний сознания и препятствий к всеведению просветлённого ума – мы не сможем воспринимать две истины одновременно. Это делает нас не способными приносить пользу живым существам в полной мере, основываясь на непоколебимом и всеобъемлющем постижении всех явлений как обладающих природой пустотности. Стало быть, мы склоняемся ниц перед учителем и Авалокитешварой, как обладателями этих качеств, являющими совершенство Будды, как в искоренении всего негативного, так и в обретении всего благого.

Как гласят стихи-приветствия, открывающие коренной текст Муламадхьямика-карики:

Все возникающие и разрушающиеся относительные феномены взаимозависимого происхождения обладают природой таковости, а это означает, что на абсолютном плане они свободны от восьми аспектов зависимого происхождения, таких, как рождение и исчезновение, приход, уход, и прочих.

То состояние сознания, что ни на мгновение не покидает неконцептуальное медитативное сосредоточение, в котором отсутствует деление на субъект и объект и нет ни малейших помех, привносимых тончайшим умом двойственности, можно сравнить с вливанием воды в воду. С таким непоколебимым, стабильным умом мы посылаем различные эманации в сотни и тысячи уголков Вселенной, как на чистых, так и на осквернённых, мирских планах бытия.

Если к тому существуют должные предпосылки в умах живущих, деяния просветлённых существ непременно принесут им пользу. Поэтому нам следует искать прибежища в просветлённом Авалокитешваре и делать это, не только когда мы испытываем трудности. Автор говорит, что, преисполненный почтения, он всегда отныне и до скончания своих дней будет совершать перед ними земной поклон посредством трёх врат: тела, речи и ума.

Затем следует изъявление намерения сложить текст:

Наша карма является тем подлинным источником, из которого проистекают все наши беды и радости: счастье, дарованное благой кармой, и страдания – результат кармы неблагой. Поскольку причинами наших страданий являются дефекты ума, изъяны эти требуется устранить, в то время как причины счастья, такие как высоконравственное поведение и прочие благие качества, необходимо культивировать.

Основательно поразмыслив над этим вопросом, мы поймём, что, для того чтобы развить благие качества и тем самым обрести счастье, необходимо практиковать Дхарму, ведь Учение Будды – источник подлинного счастья и пользы.

Поэтому, как гласит «Нгагрим Ченмо» («Великое руководство к ступеням мантры») Дже Ринпоче (ламы Цонкапы):

Следуя Дхарме, мы можем достичь полного просветления – обладания всеми благими качествами и свободы от всяких негативностей. Тогда, естественным образом, мы станем способны безгранично творить добро, и, словно в магическом танце, являя различные аспекты, наиболее подходящие характерам, предрасположенностям и верованиям живых существ, мы сможем приносить пользу страждущим спонтанно и без усилий. Такие плоды высшего состояния просветления достигаются посредством практики святой Дхармы, и именно это позволяет нам утверждать, что Дхарма является источником всякой пользы и подлинного счастья.

Практикуя Дхарму, будды прошлого освободились от всех изъянов и обрели все позитивные качества, полностью реализовав собственное благо и облагодетельствовав окружающих спонтанно и без усилий. Помня о смысле просветления, о качествах Дхармы и той пользе, что в ней заключена, мы должны заняться ею на практике, не ограничиваясь лишь интеллектуальными познаниями, полученными от прослушивания учений.

Тот, кто, зная лишь одно слово Дхармы, применяет его на практике, обретёт глубокие, исключительные результаты; тот же, кто может по памяти прочесть хоть сто тысяч писаний, но Дхармы при этом не практикует, получит от этого лишь малую пользу. Именно поэтому мы находим в тексте особое упоминание о важности духовной практики.

Итак, если мы хотим избежать страдания и обрести счастье, избавиться от всех изъянов и довести до совершенства свои благие качества, нам следует приступить к практике Дхармы прямо сейчас. Автор также объясняет, как надлежит взращивать драгоценную мысль бодхичитты, радеющую о благе других более, чем о своём собственном, и являющуюся наипервейшей практикой бодхисаттвы.

Так как, приступая к изложению основного содержания текста, я буду руководствоваться в его истолковании принципом деления практикующих Дхарму на три типа, хочу отметить, что текст начинается с упоминания практикующих низшего типа, личностей, чьи способности ограниченны: 

Чтобы практиковать Дхарму, мы должны обладать знаниями о ней. Чтобы узнать о ней, необходимо её слушать. Поскольку теперь мы обладаем человеческим телом, внимая и размышляя о Дхарме, мы сможем понять смысл этого Учения. Обладая такой возможностью, спешите практиковать, ибо, поступая безрассудно теперь, когда мы обрели человеческое рождение, на что мы сможем рассчитывать потом, покинув мир людей? В настоящий момент я учу, а вы внимаете Дхарме. Но, родись мы, к примеру, собаками, физические характеристики такого рождения лишили бы нас благой возможности изучать и практиковать Дхарму и ум наш не влекло бы к ней. Мы были бы совершенно беспомощны.

Но мы рождены в человеческом облике, и вдобавок нам посчастливилось появиться на свет там и тогда, где и когда Учение Дхармы процветает. Глаза наши способны видеть, уши слышать, а умы – хоть в малой мере отличать добро от зла, истину от лжи. Поэтому в настоящий момент нам следует практиковать Дхарму путём слушания, размышления и медитации. Некоторые люди неграмотны и не способны прочесть и слова Дхармы, однако, являясь людьми, они всё же могут приложить усилия и узнать больше об Учении через общение с другими, углубив свои познания о Дхарме соразмерно имеющимся у них возможностям.

Со старостью наш рассудок слабеет, чувства приходят в упадок, мы бормочем что-то нечленораздельное себе под нос, но всё же мы остаёмся людьми и можем прилагать усилия, которые нам по плечу, направленные на постижение Дхармы. Куда лучше быть человеком, чем собакой или лошадью. На худой конец всякий способен повторять «Ом Мани Падме Хум»[14]. Поэтому наше человеческое рождение исключительно ценно.

Однако нет ничего чудесного в человеческом рождении как таковом. На земле живёт более четырёх миллиардов человек, и, если мы подсчитаем, скольким из них посчастливилось родиться в месте, где Учение Дхармы процветает, число это окажется не таким уж большим. Затем среди них окажется не так уж много тех, кто обладает верой в Дхарму и возможностью практиковать её посредством слушания, размышления и медитации на союзе сутры и тантры. Понимая это, мы должны проявлять максимальное усердие в практике, не впадать в уныние и предпринимать всё возможное, с тем чтобы не потратить впустую это драгоценное человеческое рождение. Глупо транжирить отведённое нам время и при этом ожидать благих результатов в будущем.

Весьма трудно обрести столь удачное сочетание всех дарований и свобод, присущих драгоценному человеческому рождению. Вы спросите почему? Потому, что для обладания ими необходима полная совокупность специфических причин, да и само человеческое рождение также недостижимо при отсутствии надлежащей причины. Какова же причина человеческого рождения? Это накопленная нами в прошлом благая заслуга. Однако благая карма прошлого имеет тенденцию исчерпываться и нуждается в постоянном пополнении добродетельной активностью настоящего. К примеру, если у кого-то раньше были деньги, но теперь закончились, что толку идти за покупками. Подобным же образом, хотя в прошлом мы могли накопить благую карму, это нам не поможет, если теперь мы таковой не обладаем.

Трудно сказать, пребывает ли в нас до сих пор, не приходя в упадок, благой потенциал ранее накопленной позитивной кармы. Часть той добродетели, что мы совершали в прошлом, могла соответствовать требованиям чистоты подготовительной фазы, собственно действия и завершающего акта, но часть её могла проистекать и из осквернённых помыслов. Помимо этого сильные негативные эмоции, такие как гнев, способны уничтожить потенциал благодеяний прошлого. Гнев – сильнейший разрушитель благих заслуг, весьма часто овладевает нашим умом, инициируемый как существенными, так и малозначительными обстоятельствами.

Не следует всецело полагаться на энергию ранее накопленной благой кармы, поскольку мы не можем быть уверены, что она по-прежнему продолжает оказывать положительное влияние на нашу жизнь в данный момент. Реши мы целиком понадеяться на былые заслуги, и может статься, что к моменту смерти наши шансы на новое рождение в мире людей окажутся ничтожно малы. Но, если мы накопили существенный положительный потенциал в этой жизни, мы сможем смело довериться ему, покидая этот мир. Тогда, даже если условия нашего теперешнего существования станут невыносимыми, мы всегда можем ожидать лучшего в будущих жизнях.

Должным образом исследовав поток нашей активности, мы, вполне возможно, обнаружим, что не совершили в прошлом благих деяний, на которые теперь можно было бы положиться, или поймём, что хотя и творили добро, однако не столь интенсивно, чтобы можно было полностью доверить ему своё будущее. Если дело обстоит именно так, то нам следует поступать исключительно осторожно. Не позволяйте уму расслабиться и пассивно ожидать «снисхождения блага», ибо это будет означать, что вы занимаетесь самообманом, существуя в некоей вымышленной реальности. Для нас очень важно, заняв конструктивную, деятельную позицию, творить добро в нашей теперешней жизни, полной свобод и возможностей.

Многие люди задаются вопросом, означает ли практика Дхармы обязательный уход из мира, отказ от общественной жизни, домашнего очага, родных и близких. Естественно, если это в наших силах, мы должны практиковать именно таким образом. Но существует и множество иных способов следовать Дхарме, стараясь по мере сил развить доброе сердце и, отказавшись в повседневной жизни от таких неблагих деяний, как ложь и воровство, быть людьми честными и добродетельными, трудиться на благо других, укрощать пыл своих страстей, стремясь достичь удовлетворённости. Тем, у кого нет возможности целиком и полностью посвятить себя духовным практикам, следует постараться время от времени начитывать шестислоговую мантру божества сострадания Авалокитешвары, что также является Дхармой.

Когда мы внимательны и осознанны, наша повседневная жизнь обретает смысл. Те, в ком по-прежнему сильны дурные привычки, такие как леность, лживость, склонность к сквернословию и насилию, тенденции сеять вражду и ссоры среди окружающих и намеренно причинять им вред, должны начиная с сегодняшнего дня стремиться минимизировать свою вовлечённость в подобного рода активности. Тем, кто занимается бизнесом, следует прилагать все возможные усилия с тем, чтобы всегда быть честными с контрагентами, не прибегать к обману и изживать в себе алчность. Это тоже Дхарма.

Некоторые говорят: «Я настолько грешен, что не в состоянии практиковать Дхарму». Им кажется, что Дхарму надо практиковать, будучи святым, в каких-то далёких землях, в условиях, слишком для них тяжёлых. Но даже отъявленный злодей не желает себе страданий, таких как голод, жажда и холод, и стремится обрести счастье, поэтому к чему создавать себе такие надуманные препятствия в практике.

В общем и целом, нелегко найти такого человека, который был бы совершенно чист и безгрешен. Говоря это, я подразумеваю, что, когда мы думаем «злодей», совершенно необязательно представлять себе убийцу. Вот я, к примеру, принял обеты монашества, и тем не менее до сих пор в уме моём возникают различные недобродетельные мысли, такие как зависть по отношению к тем, кто выше, ревность к тем, кто мне ровня, и чувство пренебрежительного превосходства к тем, кто занимает более низкое положение в обществе. Такие тревожащие мысли непременно проявятся вовне через мою мимику, жесты и манеру говорить и послужат источником многих бед, в особенности если в уме моём укоренится такая скверна, как себялюбие. Поскольку я принял обеты бодхичитты и посвятил себя следованию тантрическому Пути, подобные мои действия повлекут за собой целый ряд весьма отрицательных последствий.

Итак, не следует падать духом, думая, что мы неисправимые грешники, а стоит попробовать стать лучше. Теперь мне около тридцати восьми-тридцати девяти лет, и я полон решимости контролировать свой ум в повседневной жизни, приложить все необходимые усилия и измениться к лучшему в оставшиеся годы жизни. Когда я оглядываюсь на прожитое, мне кажется, что я достиг определённого прогресса. Как гласит одно из изречений геше традиции кадам: «Вы спросите: откуда взяться переменам к лучшему? Поскольку все составные феномены по природе своей изменчивы и непостоянны, стало быть, нет сомнений, что однажды наступят и положительные перемены». Прогресс придёт обязательно, вот только трудно, не прилагая никаких усилий, породить в уме мысли отречения и бодхичитты.

Существуют довольно отличные друг от друга воззрения на практику Дхармы. С одной точки зрения ум обывателя и сокровенная Дхарма – диаметрально противоположны, подобно двум полюсам. Так, часто можно услышать: «Ум обывателя и святая Дхарма далеки друг от друга». Но при другом взгляде на проблему можно сказать, что если мы практикуем Дхарму, то она нам очень близка. Нет нужды покидать родные края и отправляться в далёкие страны: каждое мгновение нашей повседневной жизни можно наполнить подлинной духовной практикой, не тратя впустую ни секунды. Вот где настоящая практика.

К примеру, совершая обходы посолонь святых мест, не стоит воспринимать происходящее как банальную прогулку на свежем воздухе или возносить бессмысленные молитвы, прося об избавлении от болезней, достатке и долголетии. Нам надлежит молиться альтруистично, без своекорыстия, стараясь, насколько это возможно, поддерживать благой настрой ума во время таких обходов, которые могут длиться один-два часа. Полезно размышлять в духе следующих строф «Бодхисаттва-чарьяаватары» («Вступление на путь бодхисаттв» Шантидевы): «Пусть я, подобно земле и небесам, во все времена буду служить источником всяких мыслимых благ для бесчисленных живых существ». Считается, что весьма полезно молиться подобным образом, совершая обходы святынь. Нам стоит также держать в уме образ великого и сострадательного Будды Шакьямуни и, памятуя о его бесконечной доброте, взывать: «Благослови, чтобы смог последовать я по Твоим стопам и сердце преисполнилось решимости подобным стать Тебе…» Подобные молитвы, произносимые искренне, от всего сердца, способны принести невероятную пользу.

Необходимо внимать, размышлять и медитировать на Дхарме, с тем чтобы продвигаться по Пути, ведущему к достижению того совершенного состояния сознания, которым обладает будда. В особенности, слушая, осознавая и медитируя на учениях махаяны, мы должны обрести устремлённость, подобную мощному потоку, которая сделает нас способными практиковать непрерывно, днём и ночью, не тратя впустую ни мгновения.

Первым делом нам необходимо получить знания о тех аспектах учения, которые нам совершенно неведомы. Составив о них определённое представление, надо исследовать их снова и снова, чтобы постичь всю глубину сокрытого в них смысла. Утвердившись в понимании, надо стремиться к обретению нашим сознанием их эмпирического, опытного постижения, опираясь на комбинацию аналитической и стабилизирующей медитации. Практикуя денно и нощно подобным образом, вы следуете по Пути бодхисаттв.

Вожделение, ненависть и неведение произрастают в наших умах, поддерживая друг друга, если мы живём в родных краях. Мы обзаводимся привязанностями не только к нашим родным и близким, но и к нашим предкам. Эмоции эти возникают совершенно не к месту, как делают это и ненависть, и злоба. Даже если мы стремимся практиковать, начитывая мантру, мы обнаруживаем, что ум наш всё это время занят мыслями, как помочь друзьям и родным, отразив при этом нападки наших врагов. Мы заискивающе улыбаемся, кланяясь в пояс тем, кто наделён властью, унижаем бесправных и норовим превзойти, обведя вокруг пальца, тех, кто равен нам достатком или социальным статусом. Подобные тенденции во многом имеют место именно в силу проживания в местах, изобилующих объектами привязанности и отвращения.

Если всё, чем мы обладаем, – это небольшой домик с нехитрой утварью, нам нет нужды быть одержимыми идеями поддержки родственников и преисполняться лютой ненавистью к недругам. Хотя в сердце у нас по-прежнему может тлеть привязанность при мысли: «Это мой домик». Подобным же образом мы можем развить привязанность даже к малозначительным, ничтожным предметам, постоянно размышляя, как полезны были бы они нам, обладай мы ими. В результате таких отвлечений мысли мы проводим наши дни впустую.

У иного монаха в собственности может быть лишь сундучок, алтарь да пара-тройка изображений просветлённых тела, речи и ума. Однако, если он всё время озабочен перестановкой с места на место своего имущества, ум его будет постоянно отвлечён на этот процесс, вместо того чтобы концентрироваться на начитывании мантр и размышлениях о Дхарме. Поэтому уход из родных мест именуется практикой бодхисаттвы. Корнем вожделения и ненависти является неведение, и этот факт позволяет нам сравнить вожделение и ненависть с министрами, состоящими на службе у владыки-неведения. Ненависть подобна отважному генералу, разящему врага, а вожделение – корыстному казначею, хранителю царёва имущества. Когда слова сказаны и действия совершены, неведение, вожделение и ненависть неминуемо ввергают нас в состояние беспомощной зависимости, навлекая на нас всевозможные беды и страдания. 

Как видно из этих строк, простое бегство из родных мест само по себе не способно решить наши проблемы. К примеру, мы, тибетцы, являемся беженцами и вынуждены были покинуть родные края. Но, если и в изгнании умы наши одержимы мирской суетой, едва ли мы сможем извлечь полезный урок из сложившейся ситуации. Основной целью оставления родных мест является сведение к минимуму условий, способствующих возникновению привязанности, гнева и неведения. Данный стих повествует о преимуществах уединённого образа жизни. Жизнь в уединении не оставляет места таким отвлекающим ум активностям, как забота о доме, семейные хлопоты, накопление и распределение материальных благ. Вокруг нет никого, кто бы вёл речи о желанных и ненавистных объектах. Мы можем расслабиться и чувствовать себя комфортно в месте, где воздух свеж, вода чиста, одеяния наши просты и удобны, а ум не обременён мыслями о защите собственности. С момента пробуждения поутру ничто не отвлекает нас от практики Дхармы. Поэтому нам следует устремить все свои помыслы к Дхарме, избрав подобную среду обитания.

Множество благородных существ достигли высоких ступеней духовной реализации на Пути, предпочтя мирской суете уединённый образ жизни. Поэтому, если, до того как мы вынуждены будем покинуть этот мир, у нас появится шанс пожить отшельником в затворничестве, подобно дикому животному на воле, это будет поистине замечательной возможностью достичь прогресса в духовной практике.

Поскольку мы, монахи, свободны от обязанностей по содержанию семьи, вдохновившись, мы можем последовать примеру Будды Шакьямуни и его учеников и, устранив привязанность к пище, одежде и почёту, бросить все силы на борьбу с негативными эмоциями. Ведь мы не достигаем ничего из ряда вон выходящего, попросту меняя стиль одежды и принимая прочие атрибуты монашества. Признаком настоящего монаха является то, что, когда он внезапно встаёт со своего сиденья, ему не надо ничего собирать за собой. Если же при переезде с места на место ему требуется несколько грузчиков, я не думаю, что человек такой наилучшим образом представляет буддийское монашество.

Мы являемся истинными последователями Дхармы, если стремимся к уединённому образу жизни и способны отречься от мирской суеты. Чтобы отринуть соблазны мирского существования, мы должны смотреть на эту жизнь как на лишённую сути, а основополагающей причиной обретения такого воззрения является памятование о смерти и непостоянстве. Все мы рано или поздно должны будем умереть. Если мы следовали Дхарме и развили доброе сердце, тогда на смертном одре мысли о будущем будут вселять в нас надежду. В противном же случае, пусть даже все люди на земле станут нашими друзьями и родственниками, это не принесёт нам в момент смерти никакой пользы, ибо покинуть этот мир нам предстоит в одиночку, оставив всех и всё позади. К примеру, весьма состоятельный человек, владеющий заводами и фабриками, также вынужден будет оставить все эти заводы позади, когда ему придёт время умирать.

С того момента, как мы родились в мир, покинув чрево матери, и по сей день мы с такой заботой и преданностью холили и лелеяли наше тело, приговаривая: «Моё тело», однако и от него будет мало толку в конце жизненного пути, ибо участь его – быть оставленным позади. Даже если речь идёт о Далай-ламе, когда Далай-ламе придёт время умирать, тогда, и это совершенно закономерно, тело Тензина Гьяцо будет покинуто его сознанием, оставлено позади. Нет никакой возможности телу и уму проследовать через врата смерти вместе. Обыкновенно, лишившись своего чогой намджара[15], Тензин Гьяцо совершает тяжкий проступок, нарушение обета, однако в момент смерти и это священное облачение мы оставляем позади, не совершая при этом никакого предосудительного поступка.

Время нашей смерти неизвестно. Строить планы имело бы смысл, если бы существовала заранее определённая, фиксированная продолжительность жизни, однако мы не можем рассчитывать на оставшиеся годы, поскольку нам не дано знать, сколько именно у нас их в запасе. Сегодня мы все собрались здесь, на этих учениях Дхармы, но кто-то из нас может скончаться уже сегодня вечером. У нас нет уверенности, что все мы снова встретимся на завтрашних учениях. Я, например, не могу дать вам стопроцентную гарантию того, что не умру уже сегодня до захода солнца.

Продолжая цепляться за эту жизнь даже в течение одного дня, мы тратим отведённое нам время впустую и можем, в конце концов, потерять, таким образом, месяцы и годы. Не зная, когда именно закончится наш жизненный путь, мы должны всегда помнить о смерти и быть хорошо к ней подготовленными. Тогда, даже если нам суждено умереть сегодня вечером, мы не будем при этом испытывать сожалений. Если смерть придёт сегодня, то наши усилия по подготовке к ней окажутся ненапрасными, если же час нашей смерти ещё не пробил – не будет никакого вреда от такой готовности, ибо она для нас в любом случае явится весьма благотворной практикой.

Внимательно понаблюдав за перипетиями этой жизни, можно в них разобраться и понять, что в конечном итоге всё образуется и жизнь, как и прежде, течёт своим чередом. К примеру, поначалу на нашу долю выпало в избытке тревог и разочарований: бежав из Тибета, мы нашли приют в Индии, мучимые вопросом, как же нам выжить. В процессе этого исхода, бегства из одной страны в другую, мы обнаружили, что проблемы наши в конечном итоге как-то разрешились.

Но, оставляя позади мир людей, мы ступаем в неизвестность без всякой поддержки или защиты с чьей-либо стороны, и бремя ответственности за происходящее целиком ложится на нас. В этот момент мы можем опереться только на собственный разум, поэтому нам надо сделать всё возможное, чтобы обезопасить себя. Как говорил Будда: «Я лишь указал вам путь к освобождению; знайте же, что освобождение зависит от вас самих». Мы должны приложить все возможные усилия, с тем чтобы избежать рождения в низших мирах бытия, освободиться от сансары, избежав при этом крайностей обусловленного существования и индивидуального освобождения.

Небожители-девы, населяющие высшие миры сансары, бессильны помочь нам, когда мы устремляемся к следующему перерождению, поэтому именно теперь нам следует быть предельно осторожными и подготовиться к смерти наилучшим образом. Вместо того чтобы продолжать цепляться за эту жизнь, основной акцент необходимо сделать на жизни грядущей. Именно это позволит нам отречься от нашей теперешней жизни, пожертвовать ею. Всё это говорится с целью продемонстрировать несостоятельность и бессмысленность озабоченности интересами лишь этой, теперешней жизни.

Наше тело уподоблено постоялому двору, ибо оно – лишь временный приют, а не место вечного обитания. В настоящий момент гость – наше сознание – остановился на этом постоялом дворе физического тела, словно взяв его на время в аренду. Когда придёт время отправляться в путь, тело, как временное пристанище, будет оставлено позади. Не быть привязанным к друзьям, телу, богатству и иному имуществу – практика бодхисаттвы.

Существует огромная разница между теми качествами, что мы стремимся найти в настоящем ламе или близком друге, и теми, что мы обнаруживаем в мирских учителях и дурных друзьях-приятелях. Весьма полезно иметь отношения с первыми, тогда как время, проведённое в компании скверных друзей и мирских, бездуховных наставников, едва ли пойдёт нам на пользу. Даже если сами мы стремимся стать лучше – в силу постепенной адаптации нашего сознания к дурному образу мышления и поведения избранного окружения, – мы подвергаем себя серьёзной опасности перенять эти привычки. Очень важно ясно это осознавать.

Теми дурными друзьями, чьего общества нам следует избегать, являются люди, в чьём присутствии мы можем наблюдать естественный рост в нашем сознании трёх коренных омрачений: вожделения, отвращения и неведения. Совершенно ясно, что в подобном окружении мы не сможем практиковать Дхарму путём изучения её положений, их осмысления и созерцания.

Для практикующих Дхарму махаяны велика опасность, что связи эти подорвут саму основу бодхичитты – любовь и сострадание. От таких «друзей» надо бежать как от чумы. 

Уча о необходимости опоры на ламу как на духовного наставника, геше Потова говорил:

Без приложения огромных усилий невозможно преобразить это порочное, полное изъянов сознание в сознание чистое и совершенное, а для того чтобы эти усилия приложить, необходимо знать, как именно это следует делать и какие техники при этом надлежит использовать. При отсутствии необходимых познаний и руководства опытного наставника потраченные вами усилия не принесут желаемого результата.

Кто же является таким опытным наставником? Это квалифицированный лама, который на основании своего личного опыта может, указав ученику путь, сделать его способным самостоятельно устранить препятствия. Так же как больной, желающий излечения, ищет совета врача, мы должны искать помощи ламы, чтобы избавиться от трёх омрачений ума. Лама – это тот человек, на которого ученики полагаются всем своим сердцем.

Не всякий человек способен выступить в роли ламы. Как писал Дхармараджа Сакья Пандита[17]:

Поэтому нам надлежит тщательно исследовать, обладает ли данный учитель соответствующей квалификацией. Необходимо внимательно взвесить все достоинства такого кандидата на роль ламы: его приверженность положениям винайи и учениям сутр, обладание качествами ваджрного мастера, описанными в тантрических трактатах.

Убедившись, что это подлинный лама, мы должны надлежащим образом следовать его наставлениям, почитая его познания равными познаниям Будды, а его доброту – превосходящей доброту самого Будды. В нас должны присутствовать вера в его благие качества и почтение, рождённое через памятование о его милости. Почитая наставника и помня о его доброте к нам, следует практиковать согласно наставлениям по опоре на духовного учителя. Усилия наши должны быть искренними, и лучшим подношением ламе станет наша практика Дхармы.

Достойнейшим даром, который мы можем поднести учителю, является наша духовная практика. Если это подлинный, квалифицированный лама, то подношение практики будет куда милее его сердцу, чем любые материальные дары, которые мы в состоянии преподнести. Марпа Лоцава[18], например, вынудил Миларепу пройти через горнило жесточайших аскетических практик, прежде чем согласился даровать ему посвящение. В то время Миларепа не обладал ничем, что представляло бы хоть какую-то материальную ценность и могло послужить достойным подношением учителю. Другой ученик Марпы, Нгок Лоцава, был весьма состоятелен и поднёс всё своё имущество ламе, включая даже хромую козу. По этому случаю Марпа сложил песнь, где поведал о том, что он не делает различия меж теми, кто подносит всё, и теми, кто не в состоянии поднести ничего. Это ясное указание на то, что он был подлинным ламой.

Те, кто ищет материальной выгоды, не являются истинными наставниками махаяны, утверждал кадампа Геше Шарава, цитируемый Дже Цонкапой в «Ламрим Ченмо». Должная опора на духовного учителя – практика бодхисаттвы.