"Александр Плонский. Возвращенец (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

капсулы, поднятые давлением над плоскостью уровня, медленно оседали.
В системе экстренного торможения одной из капсул произошла неполадка.
Предотвращая катастрофу, автоматы столкнули аварийную капсулу с кулисы в
страховочную сеть. Образовавшийся при этом вихрь задел краем левитирующего
возвращенца, тот потерял равновесие и рухнул к ногам Киры и Соника.
Они едва успели отскочить, да и то лишь потому, что подсознательно ощущали
опасность.
- Какой ужас... Да сделай же что-нибудь!
- Ему уже не поможешь...
- Это я виновата... - разрыдалась Кира. - Почему ты меня не остановил?!
Не успело возобновиться движение, и даже толпа еще не собралась, а
из приземлившегося баллиста уже спешили спасатели.
- Мертв, - услышал Соник.
- Пойдем, Кира, - обнял он плачущую подругу. - Нам здесь нечего делать.
Но она не двинулась с места, глядя, как тело возвращенца вносят в дверной
проем баллиста. И только после того как баллист, на мгновение присев,
прыгнул ввысь, позволила Сонику увести себя.
ЧЕРЕДУЮТСЯ исторические эпохи, а человек остается человеком. Меняются
научные и философские представления, политические системы и жизненный
уклад, а человек все тот же - загадочно сформировавшийся в одночасье,
неподвластный эволюции.
Человек - эталон постоянства, хотя год от года безвозвратно растрачивает
свой генофонд, чтобы однажды перестать быть человеком. Но пока этого не
произошло, он человек, с извечным даром - интеллектом, с исконной
слабостью - непреоборимым противоречием плоти и духа.
Род имел право так думать, потому что накопил уникальную информацию о
людях - о том, какими они были, когда обитали в пещерах и покрывались
шкурами, и о том, каковы они сейчас, в пору космической экспансии. Ведь
робот-диагност обязан знать о человеке больше, чем знает о себе сам
человек.
Род кропотливо пополнял обширную коллекцию человеческих страстей,
добродетелей и пороков, не переставая дивиться их невообразимым
сочетаниям. И, находясь в ждущем режиме, размышлял о человеке, как о
явлении, которое подчиняется не правилам, а исключениям и потому
носит парадоксальный характер.
Размышления редко бывали долгими: как правило, несчастные случаи
следовали один за другим, порой приходилось решать одновременно десятки
задач. Но бывали и простои, во время которых Род оказывался предоставлен
самому себе.
За полвека в реанимации он диагностировал миллионы несчастных случаев.
Никакая программа не может предусмотреть всех казусов, которым подвержен
человеческий организм, И Род балансировал на грани ошибки: ведь диагноз
может казаться стопроцентно очевидным, но не быть истинным.
Он не доверял очевидному, априори считая его ложным. И лишь подтвердив
скрупулезным анализом "от противного" первоначальное заключение, ставил
знак равенства между очевидностью и истиной.
Его долгая жизнь была жизнью до первой ошибки: хотя людям свойственно
ошибаться, они не прощают ошибок роботам.
Но Рода не страшила смерть. Не допустить ошибки, чтобы жить, - так
рассуждал бы человек! Смыслом жизни робота было не допускать ошибок...