"Александр Плонский. Экспедиция к Демиургу (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

руками:
- За что?!!
А самописцы, издеваясь, отплясывают огненный танец.


Прошел еще один эквивалент земного года. Ничто не менялось. И Клем
рассуждал сам с собой:
"Мы дерзнули на встречу с Демиургом, но застали пустоту. Она
поглотила всех, кто был рядом со мной. Чем же я лучше или хуже других?
Бог древних вавилонян Мардук, греческий Зевс, славянский Перун,
Святая Троица христиан, мусульманский Аллах, иудейский Яхве, будда...
Тысячелетия веры. Веры в божественное провидение божественное милосердие,
божественную справедливость.
Но глух к человеческим молитвам Демиург, как может быть глуха только
пустота!"
Внезапно, точно проблеск в кромешной тьме, мелькнула мысль:
"Демиург не мог исчезнуть бесследно! И не мое ли предназначение
узнать его судьбу? Ведь я был сенситивом... Нет, остаюсь им!"
И присущее сенситиву уникальное восприятие действительности, которое,
казалось, полностью атрофировалось за эти бесплодные годы, вернулось к
нему. Легкое дуновение пробежало по нервам, и голова стала кристально
ясной, а все отвлекающее стерлось.
Так бывало за несколько мгновений до криза, когда он, собственно, и
обретал необычайные, а для непосвященных - граничащие с мистикой
возможности сенситива.
Это напоминало приступ. Клем испытывал непереносимую боль, от которой
терял сознание. А затем восставал из беспамятства просветленно мыслящим,
пристально зорким, способным расслышать шелест атомов в кристаллической
решетке.
В таком феноменальном состоянии он мог любоваться феерией электронных
бурь, наслаждаться колокольными перезвонами гигантских молекул, наблюдать
рождение и гибель квантов. Но не имел на это права: каждая минута
сенситива стоит дня его жизни, и пожертвовать им можно лишь ради дела.
Клему не составило бы труда прочесть мысли товарищей и проникнуть
таким образом в их помыслы. Но он считал это недостойным, хотя мог своим
вмешательством с самого начала разорвать фатальную цепь трагедий. Мог - и
не вмешался, за что впоследствии не раз себя упрекал.
А в решении коронной задачи - познать протомир и, говоря официальным
языком, "установить контакт с Демиургом", Клем спасовал. Первое время он
сжигал себя, старея на глазах у товарищей, но нисколько не приблизился к
цели. Потом обнаружил, что сенситивная сила иссякает. Становилось все
труднее войти в состояние криза. Хорошо, что он никогда не делал этого при
свидетелях, иначе его бессилие стало бы очевидным для всех...
И однажды Клем понял, что перестал быть сенситивом. Он долго еще
насиловал себя, но в конце концов смирился.
Какой же радостной, обнадеживающей неожиданностью стало для него
возвращение сенситивной силы! Впервые при наступлении криза он воспринимал
боль как наслаждение и улыбался в предвкушении беспамятства, из которого
восстанет во всеоружии сенситива.
Но когда наступил этот миг, он уже не был прежним Клемом. В нем