"Александр Плонский. Последний тест (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

связан на Земле. Убедить себя в реальности иллюзий, в вещественности
образов, создаваемых в мозгу электроникой, было нетрудно. Однако это
значило бы сломиться, капитулировать, признать правоту тех, кто приговорил
его к одиночеству, самому стать призраком, фантомом. Лэнк презирал это
подобие наркотика, пусть безвредное, даже благодатное, но дурманящее
почище давно забытых героина или марихуаны...
Именно поэтому он не выходил за рамки лубка, гротеска, оперной
условности, предпочитая кажущейся реальности театральные подмостки. Так
актер во время спектакля не утрачивает своего человеческого "я" и, даже
перевоплощаясь, остается самим собой, со своей собственной изжогой или
головной болью, которые не оставишь в гардеробной вместе с ненужным
реквизитом...
Но в мире, пыль которого Лэнк отряхнул от ног своих, было нечто не
поддающееся забвению - женщина. Неразделенная любовь, странная,
романтическая, даже нелепая, подходящая скорее пятнадцатилетнему
подростку, чем зрелому человеку. О ней не догадывался никто.
Неудивительно, что в память компьютера, синтезирующего иллюзорный мир, не
вложили информативного комплекса женщины. Зато в памяти самого Лэнка все,
связанное с ней, саднило нестихающей болью. И дороже этой боли у него
ничего не было.
Оставаясь один на один с собой, он воспроизводил в мыслях ее жесты,
позы, движения. Звучал глубокий грудной голос, только вот нежные слова
предназначались, увы, не ему и лишь обжигали душу. Карие глаза лучились
улыбкой, которая тоже была обращена к другому...
Однажды, изменив прежнему решению не воскрешать прошлое, Лэнк
попытался перенести любимую в мир иллюзий, но она словно не желала стать
фантомом. Лэнк был не властен над нею, как и в прошлом, когда она во плоти
и крови проходила мимо, не удостоив взглядом. То, что раз за разом
синтезировал компьютер, представляло набор бездарных карикатур,
издевательских пародий. Выпестованное памятью отражалось в кривом
зеркале...
Это был сизифов труд. В обычных обстоятельствах Лэнк отчаялся бы,
отступил. Теперь же у него не оставалось выбора. И он с маниакальным
упорством и терпением профессионального реставратора очищал синтезируемый
образ от фальшивых черт.
Шли дни, месяцы. Со статикой удалось справиться. В памяти компьютера
хранились уже тысячи голограмм. Тысячи ракурсов, каждый точно кадр
мультипликации. Оставалось свести их воедино, подключить динамику,
наделить интеллектом, эмоциями, то есть сотворить Личность.
Лэнк чувствовал себя Пигмалионом, пытающимся вдохнуть жизнь в свое
создание - Галатею. И все же был потрясен, когда та мучительно знакомым
движением поправила прядь, изучающе взглянула на него. Обрела ли она
плоть, либо он сам сделался фантомом? Лэнку было все равно: больше не
существовало ни реального мира в зазвездной дали, ни иллюзорного мира,
творимого компьютером.


* * *

"Господи, хорошо-то как!" - благодарно подумал Лэнк. От полноты