"Александр Филиппович Плонский. Он жил в Гондване" - читать интересную книгу автора

оплавленная ядерным смерчем Земля. С нее словно бы содрали кожу -
многокилометровая толща земной коры, выброшенная в космос, окружила
планету почти непроницаемым для солнечного света облаком. Мириады частиц -
микроминиатюрных спутников Земли - обречены миллионы лет обращаться вокруг
нее, отбирая калории тепла. Жизнь, выжженная ядерным пламенем, сметенная
ураганом, надолго покинула скованную льдом колыбель разума...
И это вселенское по масштабам преступление осталось нераскрытым.
Доказательств нет. В развалинах Хиросимы запечатлелись тени заживо
сожженных. Докембрий познал триллионы сверххиросим. О каких же следах
может идти речь? Все, что историки называют культурным слоем, унесено в
космос. Информация о докембрийском человечестве сметена с лица Земли.
Катастрофа лишила планету флоры и фауны, сместила земную ось, изменила
состав атмосферы...
Видел я и другой повторяющийся сон: человек-символ (именно символ,
ведь люди не выжили) с гигантским черепом мудреца (как наивна и беспомощна
бывает мудрость!) стоит посреди замерзшей пустыни и смотрит в прошлое...
Каким оно было? Какого могущества и какой степени самонадеянного
безрассудства достигло то, бывшее, человечество, если сумело уничтожить
себя бесследно?
Среди вопросов, которые я задавал во сне и наяву, был один, особенно
мучительный: какими бы мы стали, если бы природе не пришлось все начинать
заново? В усложнившихся условиях! Ведь эволюция происходила теперь под
воздействием колоссально возросшего радиоактивного фона, вызывавшего
невообразимые мутации. Возможно, динозавры и птеродактили вовсе не были ее
естественными продуктами, а представляли собой уродливое извращение
нормальных форм жизни, отголосок ядерной катастрофы. Может быть, за нее
расплачиваемся и мы, вторичные люди, - болезнями, малым долголетием, еще и
еще чем-то?
Окончив университет, я начал работать младшим научным сотрудником в
научно-исслеловательском институте. Наша лаборатория занималась изучением
геофизических аномалий. Я рвался в экспедиции, мечтал об открытиях. Но мне
поручили самое что ни на есть будничное дело - компьютерную обработку
массива информации, добываемой в экспедициях моими
счастливчиками-коллегами.
Как ни странно, вскоре я увлекся составлением программ, напоминавших
заковыристые кроссворды. И все же нет-нет, а вспоминал своего
докембрийского человека, видел его во сне. Только он сместился в некую
сокровенную романтическую плоскость. Но не оттого, что утратил черты
реальности. Просто, повзрослев, я понял: есть глыбы, которые не поднимешь.
Да, это была неподъемная глыба. Но кто мог запретить мечту?
...Меня посылают в поисковую экспедицию. Зона активной тектонической
деятельности. Глубокие разломы земной коры. На дне трещины что-то
поблескивает. Неужели... Да, у меня в руках цилиндр из сверхпрочного
сплава, не известного науке. В цилиндре микрокристаллы памяти. Информация
об исчезнувшем человечестве Гондваны. И вот экстренное заседание Академии
наук. Я в президиуме, рядом с президентом. Мировое признание. Нобелевская
премия...
Да, так глупо я мечтал.
Но мечте угодно было исполниться. Правда, совсем иным образом.
Докембрийское человечество открыла... моя жена.