"Александр Плонский. "Летучий Голландец" проыессора Браницкого (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

автономно...
- Любопытно... - заинтересовался ленинградский профессор.
И Браницкий, как ему показалось, захлопнул ловушку:
- Так, может быть, ученый, создавший носителей искусственного
интеллекта, буде теперь они и не догадываются о своем искусственном
происхождении, и есть бог? Ведь он положил начало, подумать только, целой
цивилизации!
Шпаков улыбнулся.
- А может, носители искусственного интеллекта - это мы с вами и
вторична как раз наша, земная цивилизация?
- Вот именно!
- Нет, ваш ученый не бог, - проговорил Шпаков серьезно, - а как бы
лучше сказать... главный конструктор, что ли. Бог нарушает законы природы,
создавая материю из ничего... Здесь же все в порядке, все, все в полном
порядке. Выходит, не бог это, батенька, а обыкновенный конструктор!
- Ну уж и обыкновенный, - рассмеялся Браницкий.
- Пожалуй, вы правы... Мозговитый был мужик! Так выпьем за него, а?
И они чокнулись бокалами с вещественным компонентом.


15

Браницкий пытался и не мог понять: как можно пользоваться телефоном,
автомобилем, холодильником, наконец, телевизором - и... верить в бога?
Будучи в заграничных поездках, повидал множество храмов, начиная со
стамбульской Айя-Софии и кончая крупнейшим в мире католическим собором
святого Петра в Ватикане. Всюду примета современности: сумеречные в
прошлом своды освещены электричеством. Электричество и бог?! Нет, у
Браницкого бог ассоциировался с восковыми свечами, а не с электрическими
лампами.
Та же амазонка-философиня свела Антона Феликсовича с православным
епископом Максимом, в миру Борисом Ивановичем. Браницкий, воспользовавшись
обстоятельствами, решил проникнуть в психологию верующего, и не просто
верующего, а одного из высших чинов церкви. Но епископ уклонился от
обсуждения догматов веры, сославшись на то, что он практик, а Браницкому,
мол, лучше поговорить на эту тему с теоретиком, например с одним из
профессоров духовной академии.
Браницкий подумал, что вряд ли этот симпатичный пятидесятилетний
мужчина с умным и немного лукавым взглядом эпикурейца сам верит в
библейские легенды. В лучшем случае и он, и духовные профессора верят не в
бога, а в религию - ее моральную функцию, нравственное начало. Дескать,
религия оставляет человеку надежду: "Я же воззову к богу, и господь спасет
меня".
"Казалось бы, оглянись вокруг: космические полеты, квантовая
электроника, ядерная энергетика, - вновь и вновь недоумевал Браницкий. -
Брось ретроспективный взгляд: Иисус Христос, Будда, Магомет, Моисей -
какое они имеют ко всему этому отношение, что дали человечеству? Посмотри
на дело рук своих, и распадутся в прах устои религии... Но, увы, не
распадаются, даже, пожалуй, крепнут... А все дело в том, что наука не
оправдала связанных с нею чересчур радужных сиюминутных надежд, не