"Александр Плонский. "Летучий Голландец" проыессора Браницкого (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

шорохи эфира прорвалось негромкое, чистое и разборчивое звучание. Антон не
вслушивался в смысл слов, воспринимал их как музыку. Они и были для него
музыкой.
Много лет спустя, уже работая в НИИ, Браницкий вспомнил этот эпизод,
потому что испытал нечто подобное. После нескольких месяцев упорных неудач
наконец удалось отладить опытный образец радиоприемного устройства -
одного из самых сложных по тому времени. Как и в далекую новогоднюю ночь,
он включил питание, надвинул на уши телефоны и услышал необычайной красоты
музыку: передавали Первый концерт для фортепьяно с оркестром Петра Ильича
Чайковского.
Никогда впоследствии Браницкий не испытывал такого эмоционального
потрясения: сказались крайняя усталость, граничащая с опустошенностью,
удовлетворение от законченной работы, расслабленность, неожиданность. И
многокомпонентный сплав чувств под действием музыки Чайковского вызвал в
душе резонанс, по силе подобный шоку. Слезы застилали глаза Браницкого,
струились по щекам, благо в это позднее время он, презрев требования
техники безопасности, работал один.
Но этот день еще ожидал его в будущем...
Началась война. Собирать радиоприемники не разрешалось, да и
возможности не было. В теплушке ползущего на восток поезда (госпиталь
эвакуировали) Антон не расставался с подшивкой журнала "Радио всем" за
1928 год. По утрам волосы примерзали к стенке, приходилось их отдирать; он
еще ухитрился подхватить детскую болезнь - корь и скрывал ее, чтобы не
ссадили на первой же станции. Было голодно. Но все обрушившиеся на его
пятнадцатилетнюю голову жизненные тяготы отступали, стоило раскрыть наугад
тяжелый потрепанный том.
Антон жил двойной жизнью: в грозовом, военном сорок первом году и
одновременно в сравнительно безоблачном двадцать восьмом. Был в гуще
повседневных дел ОДР - Общества друзей радио, незримо присутствовал на его
собраниях, разве только не платил членских взносов. И успевал выскочить из
теплушки посреди белого поля по естественной надобности...
В алтайском поселке Мундыбаш ("Как огромными тисками, край горами
стиснут наш, на огромной белой ткани черной кляксой - Мундыбаш"), где был
развернут госпиталь, разыскал радиоузел и занялся безвозмездно (теперь бы
сказали: на общественных началах) изготовлением громкоговорителей. Сделал
из фанеры лицевую панель будущего приемника, а в мечтах и все остальное...
Когда вернулся домой, поступил на факультет оборудования самолетов
авиационного института - все же ближе к радиотехнике! А через три года
перешел на только что образованный радиотехнический факультет.
Уже тогда в душе Антона диссонировали любовь к радиотехнике и
неутомимая жажда полета. Из этой двойственности его вывело печальное
происшествие в барокамере...


17

Тернист путь в большую науку... Браницкому не исполнилось и двадцати
пяти, а одно из центральных издательств уже выпустило его книгу. Тридцать
лет спустя Антон Феликсович поражался, как это ему тогда удалось.
Мальчишка, даже не кандидат наук, явился в издательство с еще не