"Плутарх. Лисандр и Сулла " - читать интересную книгу автора

спросил: "Почему же тебе не оставить Самос слева и не плыть в Милет, чтобы
там передать мне триеры? Если мы господствуем на море, то можем без опасения
плыть мимо засевших на Самосе врагов". На это Лисандр ответил, что флотом
командует не он, а Калликратид, и отплыл в Пелопоннес, оставив своего
преемника в большом затруднении. Калликратид приехал без денег и не мог
решиться силою взять их с городов, которым и без того приходилось туго.
Оставалось обивать пороги царских военачальников и просить, как просил
Лисандр. Меньше, чем кто-либо иной, был способен на это Калликратид,
независимый и гордый человек, считавший, что для греков достойнее понести
поражение от своих же соотечественников, чем с протянутой рукой бродить у
порога варва.ров и льстить этим людям, у которых, кроме груды золота, нет
никаких достоинств. Находясь, однако, в безвыходном положении, он был
вынужден отправиться в Лидию, явился прямо во дворец Кира и велел доложить
ему, что пришел наварх {7} Калликратид, который хочет с ним говорить.
"Сейчас Киру некогда, чужестранец: он пьет вино", - ответил ему один из
привратников. "Пустяки, - простодушно возразил Калликратид, - я постою и
подожду, пока он кончит пить". Его приняли за неотесанного мужлана, и он
ушел, осмеянный варварами. Явившись во второй раз, он снова не был допущен и
в гневе уехал в Эфес, осыпая проклятиями тех, кто впервые позволил варварам
издеваться над собой и научил их чваниться своим богатством. Он поклялся
спутникам, что как только вернется в Спарту, сделает все для восстановления
мира между греками, чтобы впредь они внушали варварам ужас и перестали
обращаться к ним за помощью в борьбе друг против друга.
7. Но Калликратид, чей образ мыслей был достоин лакедемонянина и кто по
своей справедливости, великодушию и мужеству мог соперничать с первыми
людьми Греции, в скором времени был разбит в морском сражении при
Аргинусских островах и погиб.
Дела союзников пошатнулись, и они отправили в Спарту посольство просить
в навархи Лисандра, обещая, что они энергичнее возьмутся за дело под его
начальством. Кир послал такую же просьбу. По закону один и тот же человек не
мог быть навархом дважды, но лакедемонянам не хотелось отказывать союзникам,
и они облекли званием наварха некоего Арака, а Лисандра отправили как бы его
помощником, а на деле - главнокомандующим. Большинство из тех, кто принимал
участие в управлении и пользовался властью в городах, давно уже ждали его
появления: при нем они рассчитывали еще более усилить свою власть,
окончательно упразднив демократическое правление. Тем же, кому нравились в
правителе простота и благородство, Лисандр по сравнению с Калликратидом
казался лукавым софистом: на войне он шел к цели большею частью путем
обмана, превозносил справедливость, если это было ему выгодно, а в противном
случае объявлял прекрасным полезное, считал, что по самой природе своей
правда не лучше лжи, но отдавал честь той или другой, в зависимости от
выгоды, какую они способны принести. Когда ему говорили, что потомкам
Геракла не подобает добиваться побед при помощи хитрости, он отвечал на эти
упреки презрительным смехом. "Где львиная шкура {8} коротка, там надо
подшить лисью", - говорил он.
8. Подобным образом, как сообщают, держал он себя и во время событий в
Милете. Когда его друзья и гостеприимцы, которым он обещал уничтожить
демократию и изгнать их противников, изменили свой образ мыслей и
примирились с врагами, он притворялся на людях, что радуется этому и сам
принимает участие в примирении, но с глазу на глаз бранил и поносил своих