"Плутарх. Никий и Красс " - читать интересную книгу автора

афинянам важным залогом безопасности: смелость Алкивиада и горячность Ламаха
соединялись с его осторожностью, и в глазах сограждан это делало выбор
стратегов весьма удачным. Демострат, больше всех народных вожаков
подстрекавший афинян к войне, встал тогда и, пообещав разом положить конец
отговоркам Никия, предложил облечь стратегов неограниченной властью, дав им
право решать дела, как им угодно, и дома и в походе. Народ проголосовал за
его предложение.
13. Рассказывают, однако, что и жрецы сообщали о многих неблагоприятных
для похода предзнаменованиях. Тем не менее, Алкивиад, полагаясь на других
гадателей, из каких-то древних оракулов выводил заключение, что в Сицилии
афинян ждет громкая слава. И от Аммона к нему явились какие-то провидцы
передать предсказание, что афиняне захватят всех сиракузян, о дурных же
приметах не говорили из страха произнести зловещее слово. Афинян не могли
заставить опомниться даже явные и очевидные знамения, такие, как случай с
гермами, когда все они за одну ночь были изуродованы (кроме одной - ее зовут
гермой Андокида, она была приношением филы Эгеиды и находилась против дома,
принадлежавшего тогда Андокиду), или то, что произошло у алтаря двенадцати
богов: какой-то человек вдруг вскочил на алтарь, уселся на него и камнем
отсек себе детородный член. В Дельфах на медной пальме стояло золотое
изображение Паллады - дар Афин из добычи, захваченной у персов. Много дней
подряд вороны клевали статую, а сделанные из золота плоды пальмы откусывали
и бросали вниз. Но афиняне говорили, что все это выдумки дельфийских жрецов,
подученных сиракузянами. Оракул велел доставить из Клазомен в Афины жрицу,
за нею послали, и оказалось, что имя привезенной Гесихия, т.е. Тишина.
Беречь именно ее, тишину, божество наставляло тогда афинян. То ли напуганный
этим знамением, то ли чисто по-человечески все взвесив и обдумав, астролог
Метон, уже назначенный начальником какой-то части войска, прикинулся
безумным и сделал вид, будто пытается поджечь свой дом. Некоторые сообщают,
что он не разыгрывал сумасшествия, но действительно ночью сжег дом и, выйдя
на площадь, жалостно упрашивал сограждан посочувствовать такой беде и не
посылать в поход его сына, уже назначенного в Сицилию командиром триеры.
Мудрецу Сократу его гений обычным условным знаком возвестил, что морской
поход затевается на гибель городу. Сократ рассказал об этом своим знакомым и
друзьям, и слова его стали известны многим. Немало людей было встревожено и
самым сроком, на который было назначено отплытие. Женщины в те дни справляли
праздник Адониса, и повсюду в городе лежали его статуи, а женщины били себя
в грудь, совершая обряд погребения бога, так что те, кто сколько-нибудь
считается с приметами, горевали о снаряженном тогда отряде, опасаясь, как бы
столь яркий блеск его в скором времени не померк.
14. Когда Никий противился Народному собранию, когда он твердо стоял на
своем, не поддаваясь соблазну власти и приносимого ею величия, он вел себя
как человек дельный и благоразумный. Однако после того, как он не смог ни
отговорить народ от войны, ни сам уклониться от командования, но как бы
силой взят был народом, возвышен и облечен званием стратега, уже не время
было озираться, медлить, как ребенку смотреть с корабля назад, терзать и
расхолаживать даже своих товарищей по командованию, беспрестанно твердя о
своем несогласии, и тем губить все дело - подобало, наоборот, преследовать
врага по пятам и в битвах искать счастья. Никий же отверг как предложение
Ламаха плыть против сиракузян и дать бой у самого города, так и план
Алкивиада, замышлявшего поднять против сиракузян другие города и уже потом