"Плутарх. Деметрий и Антоний " - читать интересную книгу автора

ведь никому из греков не уделял он столько заботы, сколько афинянам. Когда
из Лакедемона прибыл всего один посол, Деметрий счел это знаком
пренебрежения и гневно воскликнул: "Как ты сказал? Лакедемоняне прислали
одного посла?!" - "Да, царь, одного - к одному", - остроумно и подлинно
по-лаконски отвечал спартанец. Однажды окружающим померещилось, будто
Деметрий выехал из дворца в более благодушном настроении, чем обычно, и
готов оказать внимание чужим речам. Сбежались несколько человек и подали ему
письменные прошения. Он принял их все и сложил в полу плаща, а люди
радовались и шли следом, однако же на мосту через Аксий Деметрий развернул
плащ и вытряхнул прошения в реку. Македоняне были страшно удручены, видя,
что Деметрий не царствует, а измывается над ними, и вспоминая Филиппа или же
слушая рассказы о том, какой он был справедливый, обходительный и
приветливый. Впрочем, раз случилось, что какая-то старая женщина неотвязно
плелась за Деметрием, умоляя уделить ей несколько времени, и, услышав,
наконец, в ответ, что царю недосуг, вскричала: "Ну, тогда откажись и от
царства!" - и слова эти попали в цель. Деметрий глубоко задумался, вернулся
домой и, отложив все прочие дела, много дней подряд принимал просителей и
жалобщиков, начавши с той старухи. И действительно, нет у царя долга важнее,
нежели забота о правосудии. Арес - тиранн, как говорит Тимофей, а закон по
выражению Пиндара {39}, - "царь надо всем сущим". И у Гомера мы не прочтем,
что цари получают от Зевса осадные машины и обшитые медью суда, - нет, бог
дает царям свои заветы с наказом хранить их и беречь, и не самого
воинственного, несправедливого и кровожадного из царей называет поэт {40}
собеседником и учеником Зевса, но самого справедливого. Деметрий, между тем,
радовался, слыша свое прозвище, столь несхожее с прозванием царя богов:
Зевса величают Хранителем и Владыкою городов, а Деметрия называли
Полиоркетом - Осаждающим города. Так грубая сила привела зло на место добра
и рядом со славою поселила несправедливость.
43. Когда Деметрий, опасно заболев, лежал в Пелле, Пирр стремительно
ворвался в Македонию и дошел до самой Эдессы {41}, так что враг его чуть
было не лишился престола. Однако, едва оправившись, Деметрий легко изгнал
Пирра из своих владений, а затем заключил с ним договор, стремясь положить
конец беспрерывным стычкам и схваткам, отвлекавшим его от главного и
основного замысла. Замышлял же он не что иное, как восстановить в прежних
пределах державу своего отца. Приготовления Деметрия нимало не уступали
величию его намерений и упований. Он собрал уже девяносто тысяч пехоты, без
малого двенадцать тысяч конницы и намеревался спустить на воду флот из
пятисот кораблей, которые строил одновременно в Пирее, Коринфе, Халкиде и
близ Пеллы. Каждую из верфей Деметрий посещал сам, давал наставления и
советы, работал вместе с плотниками, и все дивились не только числу будущих
судов, но и их размерам - ведь никому еще не доводилось видеть корабли с
пятнадцатью и шестнадцатью рядами весел. Лишь позднее Птолемей Филопатор
выстроил корабль с сорока рядами весел {42}, длина его была двести
восемьдесят локтей, высота (до верха носовой надстройки) - сорок восемь,
число моряков - четыреста, гребцов - четыре тысячи, да кроме того в проходах
и на палубе размещались почти три тысячи воинов. Но это судно годилось лишь
для показа, а не для дела и почти ничем не отличалось от неподвижных
сооружений, ибо стронуть его с места было и небезопасно и чрезвычайно
трудно, тогда как у судов Деметрия красота не отнимала мощи, устройство их
не было настолько громоздким и сложным, чтобы нанести ущерб делу, напротив,