"Плутарх. Алкивиад и Гай Марций Кориолан " - читать интересную книгу автора

многих не находит себе веры. Относительно серьезных и невероятных поступков
он выражается в своих поэмах, про кого-либо, что ему

Дочь светлоокая Зевса, Афина, вселила желанье,

или:

Боги мой гнев укротили, представивши сердцу, какая
Будет в народе молва...

наконец:

Было ли в нем подозренье, иль демон его надоумил.

Многие не обращают внимания на такого рода выражения - по их мнению,
поэт желал невозможными вещами и невероятными вымыслами отрицать разумное
проявление свободной воли в человеке. Но Гомер хотел сказать не это: все
вероятное, обыкновенное, не идущее вразрез с требованиями рассудка, он
считает действием нашей свободной воли, что видно из многих мест:

Тут подошел я к нему с дерзновенным намерением сердца, -

затем:

Рек он, - и горько Пелиду то стало: могучее сердце
В персях героя власатых меж двух волновалося мыслей... -

далее:

...но к ищущей был непреклонен
Чувств благородных исполненный
Беллерофонт непорочный.

Напротив, там, где речь идет о невероятном и опасном деле, где
требуется вдохновение или воодушевление, он представляет божество не
уничтожающим, но возбуждающим в нас проявление свободной воли, не внушающим
нам желания совершить какойлибо поступок, а только рисующим в нашем
воображении картины, заставляющие нас решиться на него. Ими оно не
заставляет нас делать чего-либо по принуждению, оно дает лишь толчок
свободной воле, вливая при этом в нас мужество и надежду. Действительно,
если у богов отнять долю всякого влияния, всякого участия в наших делах, в
чем же другом выражалась бы их помощь и содействие людям? - Они не
переменяют строения нашего тела, не дают известного направления нашим рукам
или ногам, как то следовало бы, - они только возбуждают действенное начало
нашей души, выражающееся в свободной воле, известного рода ощущениями,
представлениями или мыслями, или же, с другой стороны, удерживают ее, мешают
ей.
XXXIII. В РИМЕ в то время все храмы были полны молящимися женщинами.
Большинство их, принадлежавших к высшей аристократии, молились у алтаря
Юпитера Капитолийского. В числе их была и Валерия, сестра знаменитого